Стать смыслом его жизни

— Да, Евгений Викторович ввел меня в курс дела. Насколько мне известно, у следствия сейчас один подозреваемый.

Донской сжался в ожидании, когда детектив назовет имя его сына, но тот тактично промолчал.

— Мне хотелось бы уточнить, — продолжал Офицеров. — Вы хотите, чтобы я нашел доказательства невиновности Александра Донского или?.. — он вопросительно замолчал.

Донской взял ручку и снова принялся ее крутить.

— Я хочу, чтобы вы нашли моего сына, — сказал он после почти минутной паузы. — Виновен, не виновен — разговор сейчас не об этом. Он исчез, его никто не видел уже два дня. На работе не появляется, дома тоже, мобильный телефон отключен.

— Я понимаю ваши чувства, — произнес Шорин, — у полиции есть версия, что после покушения на Екатерину Дружинину ваш сын покончил с собой.

Донской посмотрел на Офицерова, будто желая сказать: «Что за идиота ты сюда привел?»

— По-слу-шай-те, — по слогам, как будто умственно неполноценному, сказал он, — если бы меня интересовало мнение полиции, я бы обратился в полицию. Но я хочу найти его сам, — золотое перо треснуло в руках хозяина, — слышите? Сам! Живого или мертвого! — Донской швырнул на стол обломки ручки.

— Хорошо, я вас понял, — Шорин встал из-за стола. — Как только у меня появится хоть какая-нибудь информация, я сразу же поставлю вас в известность.

— Дмитрий Александрович, — сказал Офицеров, когда Шорин вышел, — не волнуйтесь, Леонид Константинович — хороший специалист, я его давно знаю. Он обязательно докопается до истины. Кстати, час назад Дружинина пришла в себя. Она косвенно подтвердила вину Александра.

— Что? Что она сказала? — подскочил в кресле Донской.

— Она с трудом говорит — трахея обожжена, но что-то типа «я сама виновата».

— Хорошо, ступайте, — отпустил Офицерова Донской.

— Дмитрий Александрович… — начал тот.

— Ступайте, — повторил Донской и взял из подставки вторую ручку.

Он и верил и не верил в виновность Саши. С одной стороны — зачем сжигать магазин? Понятно, он обижен на девушку, которая предпочла ему другого. Но зачем же убивать? Сонечка считает, что это не он. Плачет. Все время. Черт! — сломалась вторая ручка — ну не может он видеть, как она плачет! Только ради нее он готов достать этого… этого… Нет, ну понятно, выстрелить из пистолета, но сжигать заживо — это же изуверство какое-то! Магазин-то ладно — он застрахован, стены пропитаны специальным антипиреном. Подумаешь — сгорела часть товара! Сейчас зал уже разгребли, очистили. Осталось выбить деньги у страховой компании, сделать небольшой ремонт, и готово — можно спокойно организовать новое открытие. Даже шоумены не потребовали неустойку. Конечно, убытки есть, от этого никуда не деться. Сейчас Элеонора подсчитывает, во что обойдется «Дону» пожар. Но Донской чувствовал — не фатально, гораздо страшней — слезы Сонечки и осознание того, что твой сын чуть не оказался убийцей.

Александр Донской потянулся, перевернулся на другой бок и, протянув руку, пошарил по кровати. Сбежала. Как всегда! Он бы мог отвезти ее в аэропорт. Вот же… И все-таки его тянет к ней как магнитом. Несмотря на все ее странности. Да и она сама, похоже, не против…

Он вспомнил, как вышел из супермаркета, взбешенный разговором с отцом. Все добрые мысли, возникшие в голове после разговора с матерью, мгновенно испарились. Осталось только зло на отца, желающего во что бы то ни стало сделать из него свою копию, свою тень, по которой можно преспокойно топтаться. А тут еще эта Катька! Прямо королева английская! Чай они, видите ли, пьют! Он вспомнил спокойное Катино лицо. Вернуться, что ли?

Снова затрезвонил мобильник. Ну, сейчас она нарвется! — проскрипел зубами Александр. Но, взглянув на дисплей телефона, расплылся в улыбке. Сандра? Неужели из Лондона?

— Привет, — улыбнулся он, — ты где?

— У тебя за спиной, — произнесла она низким грудным голосом, тем самым, от которого он ощущал себя змеем, извивающимся в танце под факирскую дудку.

Донской резко обернулся и увидел Сандру в белоснежном полушубке и смешной вязаной шапочке с меховыми помпончиками.

— Привет! — она отбросила имидж роковой женщины и задорно помахала рукой. — Я есть хочу!

— Моя карета к вашим услугам, сударыня, — поклонился Александр. — Хотите в ресторан или, может быть, в «Кампус»?

— В «Кампус», — засмеялась она, запрокидывая голову назад, и у Донского появилось острое желание немедленно, прямо здесь, на улице, схватить девушку в охапку и поцеловать. — Конечно же, в «Кампус»! Надоели эти рестораны!

«Кампус» находился в двух кварталах. Здраво рассудив, что легче прогуляться, благо погода была замечательная, чем крутиться на пятачке у бара, пытаясь приткнуть «Форда», они пошли пешком.

Что происходило в баре, Александр помнил смутно. Сначала пили пиво с роллами, потом курили какие-то коротенькие толстые сигаретки, которые плевались искрами и обжигали пальцы, потом поехали в гостиницу и… Который же сейчас час? И какой вообще день? Похоже, он так и не пришел на открытие чертового супермаркета. Ничего, отец, глядишь, еще один откроет, а Сандра укатила надолго, теперь если и приедет, то только в мае.