Стать верным, или Опрокинутый ад

Хотелось бы выразить признательность моим друзьям на сайте «Стихи. ру», а именно: Анатолию Евстафьеву, Александру (Мираж 17) и Ольге Ведехиной за критические замечания и даже споры, нерв которых и значительные реплики которых я использовал в уточнении многих тем данной работы, что, безусловно, оживило текст. А также поблагодарить за поддержку Максима Перминова (Максим Печерник), Татьяну Шельгову, Аллу Шарапову, Аллу Вериго и Екатерину Попову (Листопад Весенний). Сугубая признательность также Якову Георгиевичу Тестельцу, Ольге Ивановне Широкой, Анне Миловановой, Наталье Евстегнеевой, протоиерею Леониду Ролдугину и моему отцу, протоиерею Владимиру Тимакову, моей супруге Инне (Анне) и дочери Екатерине, без одобрения которых было бы нелегко.

Особая благодарность Алесе (Христине) Концевенко за тонкую и бережную редактуру книги, которая велась с глубоким пониманием всех нюансов авторского замысла.

Пролог

Бог и смысл жизни

Ночь. Ноябрь 1987 года. Ленинград. Около полуночи. Поезд «Красная стрела». Спальный вагон. Юноша расположился на диване. Входит пожилой человек. Убирает свой небольшой чемоданчик. В дальнейшем в течение всего разговора по просьбе собеседников проводник время от времени приносит чай.

Старик: Какой у меня молодой попутчик!

Бармен: К сожалению, билеты были только в спальный… Надеялся на более разговорчивую компанию…

Старик: Цинично, но честно. А что так грустно?

Бармен: Что-то мне скучно…

Старик: О, скука – вещь великая, подвигает человека к мыслительному процессу. Есть желание поразмышлять?

Бармен: Пуркуа бы не па бы[3]… А что, есть тема?

Старик: Тему найти можно всегда. Ты чем в жизни-то занимаешься?

Бармен: Бармен я. До этого на скорой года три попахал… фельдшером…

Старик: О, как интересно! Какие метаморфозы!

Бармен: Перестройка! На скорой сам скоро заболеешь, а тут подвернулась непыльная работёнка… Да только что-то на душе тускло…

Старик: Фельдшер – хорошая работа: хошь не хошь, а доброе дело, да и не одно, небось за рабочий день, но сделаешь…

Бармен: Точно! Хошь не хошь, а приходилось…

Старик: Значит, и со смертью сталкивался… ну, давай тогда поразмышляем маленечко. Ты же знаешь по работе на скорой, что такое «Закон парных случаев»?

Бармен: Постоянно выпадали…

Старик: Ну так вот, представь себе, что ты мотылялся по вызовам целый день, а к полуночи выдался лёгкий просвет и тебе представилась счастливая возможность вытянуть свои ножки на топчане. И только ты прикрыл свои натруженные веки, как тебя будят: «23-я бригада, на вызов!» – а в карте вызова уже, в общем-то, обозначено, что лечить тебе вряд ли кого придётся, ибо едешь ты на «падение с высоты»…

Бармен: Бывало такое. Помню даже одного паренька, который успел-таки ухватить маленькую девочку на карнизе и всунуть её в раскрытое окно, а сам сорвался… и лечить там уже было действительно нечего… жалко парня[4]…

Старик: Значит, мне и объяснять ничего не надо: сам всё знаешь. Оформил ты документацию, пообщался с милицией и отправился на свою подстанцию, где тебе опять предо-ставилась возможность прикорнуть. Да не тут-то было: «23-я бригада, на вызов! Падение с высоты». Только в данном случае бузотёривший на ночь глядя ханыга перепутал дверь с окном…

Бармен: …и результат столь же печальный…

Старик: Но меня тут интересует твоё отношение к этим двум событиям?

Бармен: С точки зрения медицины всё идентично: ни в том, ни в другом случае я ничем помочь не могу…

Старик: А по-человечески?

Бармен: Мальчишка, скорее, вызывает восхищение, а ханыга – досаду: мало того что мне перевести дух не дал, так ещё и близким своим столько беды принёс…

Старик: То-то и оно. Но почему всё-таки разное отношение? Смерть, казалось бы, – она и есть смерть. А тут две идентичные ситуации, а воспринимаются противоположно?

Бармен: В первом случае – красивая смерть!

Старик: Voila une belle mort![5] Ну, ты прямо как Наполеон об Андрее Болконском при Аустерлице. Но только тут есть одна закавыка. Наше поколение было воспитано на фразе Николая Островского из его романа «Как закалялась сталь»: «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она даётся ему один раз, и прожить её надо так, чтобы…»

Бармен: «…не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…»

Старик: А тебе не кажется, что эта фраза внутренне противоречива?

Бармен: Почему?

Старик: Если самое главное у человека – это жизнь, то надо бы её поместить на алтарь и служить ей, ублажая её изо всех сил. По-моему, в этой фразе утверждается, что самым главным является не жизнь…

Бармен: А что?

Старик: …чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы? Разве не так?

Бармен: Пожалуй, так…

Старик: Но почему ты всё-таки восхищаешься парнем?

Бармен: Потому что он не зря умер.

Старик: Значит, есть понимание, что жизнь можно прожить зря, а можно и не зря?

Бармен: А как иначе?