Статьи 1988-1991

При всем уважении к нравственным ценностям должен заметить, что мы часто используем морально-этические оценки как палочку-выручалочку в тех случаях, когда не можем быстро осмыслить экономическую сущность явления. Например, если мы вводим хозрасчет и рыночные отношения, то странно звучат упреки в групповом эгоизме по адресу предприятий, которые пользуются своими хозрасчетными правами и повышают рентабельность за счет увеличения выпуска дорогих товаров. На мой взгляд, рынок и есть способ удовлетворения эгоистических интересов. Если же предприятия имеют возможность вздувать цены, то регулировать эту тенденцию лучше не административными рычагами или моральными оценками, а стимулируя увеличение производства и разрушая монополию. Если же для этого у нас нет возможности, то лучше вернуться к жесткому планированию и ввести карточную систему. Вряд ли правильно апеллировать, как этот делают многие читатели в своих письмах, к партийным органам, призывая их приструнить руководителей-коммунистов. Что будет, если с помощью партийной дисциплины мы поставим в худшие экономические условия заводы, которыми руководят члены партии? Единственным результатом будет их переизбрание и замена беспартийными директорами. Такой партийный контроль — разновидность все той же административно-командной системы.

Как мы уже сказали, немалый вред кооперативному движению и его восприятию в общественном сознании наносят пропагандисты, противопоставляющие труженика-кооператора «развращенному бездельем и подачками» рабочему государственного предприятия. Но еще более глубокую трещину закладывают те, кто вообще не видит иной альтернативы, кроме как или кооператив и аренда — или неэффективность и разруха на государственном предприятии.

В том же репортаже об акционерном обществе на заводе «Конвейер» автор резонно спрашивает: «Неужели лучше… без ажиотажа гнать брак, транжирить ресурсы, воровать? Именно в акционерном ажиотаже и вся ценность!». Немало было написано и о заводе стройматериалов, который хронически не выполнял план, был на грани банкротства, но стоило коллективу образовать кооператив и взять свое предприятие в аренду, как при той же технологии и с тем же директором он превратился в исключительно доходное и высокоэффективное предприятие.

Какой же вывод делается из этих историй? Как будто очевидный: кооперативы и арендные коллективы в промышленности — более совершенная форма производственных отношений, чем государственное предприятие. «Фабрики — рабочим!» Раз так, то значит, что облик нашего будущего социализма должен определяться преобладанием кооперативных или акционерных (госкапиталистических) предприятий. Кажется, логично, а на самом деле — элементарная натяжка. Почему стал рентабельным, без всяких технологических изменений, арендованный кооперативом завод? Потому что кооператив снял с себя заботу о компенсации скрытой безработицы — с завода была уволена треть работников. Полученный за счет такой «рационализации производства» доход в основном должен был бы быть изъят государством и истрачен на переучивание людей и создание для них новых рабочих мест. Ведь если эта ситуация воспроизведется на всех заводах, на улицу будут выброшены десятки миллионов безработных, и всяким разговорам о социализме и правовом государстве придет конец.

В развитии промышленных и научно-технических кооперативов хорошо видны изъяны нашего мышления, которые отражаются и во многих других делах перестройки. Мы не освоили «технологию» системного мышления, без которой трудно ориентироваться в сложном и динамичном мире. Жизнь не проварила нас в котле капитализма, при котором от системности мышления зависит само выживание. Для большинства наших действий (за исключением, быть может, военной сферы, где мы прошли жестокую школу) характерно нарушение таких элементарных требований, как создании пороговых условий и усилий. Были открыты шлюзы для инициативы кооператоров до того, как в экономике и обществе были созданы самые минимальные условия для их выживания и здорового воспроизводства (не был создан оптовый свободный рынок сырья и оборудования, не ликвидирована коррупция в государственном аппарате, не созданы блокирующие механизмы против организованной преступности).