Статьи 1995-1997

Главная цель таких «наездов» на Чубайса — как раз создать из Чубайса и всего политического явления, которое он выражает, образ кучки глуповатых, нехороших, но в сущности безопасных для государственной махины России «мальчиков». Умный «хозяин» и его царедворцы привлекли этих мальчиков, чтобы они сделали кое-какую грязную работу, но теперь песенка их спета, «вторая либеральная революция захлебнулась». В общем, бояться за благо России и за честь Бориса Николаевича нам нечего — «знаки поражения Анатолия Борисовича буквально рассыпаны на всем голубом поле преподносимой нам виртуальной реальности». Значит, Россия выстояла, одолела Чубайса. Чего уж больше — «с ним Ельцин никогда не пойдет удить рыбу» (это у Ципко называется «августовская революция 1991 года пожирает своих детей»).

Прикрытие под видом «критики» и проклятий — это уже рутинный, банальный прием нашей политической клики. Обзови Ельцина «главарем», а затем обыграй это как следует в прессе и на телевидении — и репутация непримиримой оппозиции продлевается еще на месяц. В руководствах по манипуляции сознанием эта уловка расценивается как посредственная, рассчитанная на простодушных людей. Большего пока что и не требуется.

Между тем, Чубайс как политическое (и даже культурное) явление заслуживает более внимательного анализа. Это — один из признаков того, что «общество спектакля», создаваемое в европейской культуре начиная с 30-х годов нашего века, втягивается в эпоху постмодерна. И унаследованные нами от Нового времени представления, связанные с устойчивой картиной мира и со стабильными идеологиями, в новых условиях становятся просто бесполезными. Они нас дезориентируют, какую бы позицию относительно этих идеологий мы ни занимали. Будь мы коммунисты или либералы, патриоты или «крутые» западники, такие изобретения драматургов нашей истории, как Чубайс или Пол Пот, свержение Чаушеску или штурм Грозного, в нашу картину мира и в наши представления о разуме и морали не укладываются. И мы в этом хаосе теряем ориентацию — что и требуется режиссеру. Пытаться втиснуть этот хаос в наивную сказочку о «молодых суетливых реформаторах» — просто пошлость.

Как-то упорядочить наблюдаемые нами сцены абсурда мы можем только обретя хладнокровие — как бы отрешившись от нашей судьбы. Поднявшись над идеологической позицией и проведя анализ структурный. Когда на экране возникает наглое, ухмыляющееся лицо Чубайса, который нарочито старается походить на уверенного в своей безнаказанности хулигана и находит самые точные слова, чтобы оскорбить наше национальное чувство и здравый смысл, бесполезно потрясать кулаками или кричать: «Каков мерзавец!». Важнее постараться понять: зачем его выпускают на экран? Какой фокус проделывают за этой дымовой завесой манипуляторы нашим сознанием?

В западной культурологии ввели в обиход понятие — эпоха Тимишоары. Так назвали поставленный уже в стиле постмодерна, ломающий всякие стереотипы грандиозный спектакль, в ходе которого был уничтожен «советский блок», а затем и сам СССР. До этого признанными мастерами провокаций и крупных, вызывающих шок массового сознания «постановок» были немецкие фашисты. Международная бригада постановщиков завершающей стадии перестройки сделала громадный шаг вперед (во многом благодаря новым информационным технологиям — прежде всего, телевидению). Тимишоара — лишь эпизод, но настолько «чистый», что его структурный анализ сразу выявил генотип, матрицу, которая воспроизводится в множестве частных «спектаклей», будь то инсценировка войны в Заливе, Вильнюс 1991 года или августовский «путч» в Москве, абсурдные расстрелы белой полицией ничего не понимающих «расистов» в ЮАР, вся кровавая фантасмагория в Чечне. В Тимишоаре секретная полиция государства пустила небольшую кровь, а потом с помощью телевидения имитировала массовость расстрела — чтобы свергнуть себя самое! В мозгу не укладывается — и хаос сознания обеспечен. Покуда он сохраняется, орудующая у власти клика и ее закулисные хозяева могут делать со страной практически все, что пожелают. Общество беззащитно полностью, абсолютно.

Чубайс и подобные ему «слепленные из ничего» фигуры — пешки в руках режиссеров всемирной Тимишоары. Тратить пыл на то, чтобы смачнее обругать эти пешки, не имеет смысла. Умелый отдел кадров подберет актеров на любые роли в любом народе и любом обществе. Мы же видим, что все они выходят на сцену или уходят за кулисы именно как актеры, а не как личности. Смешно думать, например, что «Чубайсу пришлось пожертвовать Альфредом Кохом». Наверное, сам Кох не сдержал улыбки, прочитав в «Независимой газете» эту трагическую фразу. Вся шумиха с отработавшим свою смену Кохом — маленькая сценка для заполнения паузы и создания очередной «некогерентности», расщепляющей сознание.