Статьи 1995-1997

Русский народ, как и любой другой, соединен языком. В словах, оборотах, ритме и тоне речи скрыты древние смыслы и коды, наши культурные гены, которые даются нам с колыбели. Мы уже умом и не улавливаем этих смыслов, а душу трогает, и со словами на родном языке мы передаем друг другу «невыражаемое». Попробуйте перевести на западные языки «у меня есть собака» — получится «я имею собаку». Но ведь это не одно и то же. Там — категория собственности, у нас — категория совместного бытия. Вот и сердится А.Н.Яковлев, что «на Руси никогда не было частной собственности». Но что же тут поделаешь! А слово «успех». В западных языках оно означает выход, уход из общины, а у нас — приход вовремя к тем, кто тебя ждет. А слово «держава». Разве наше государство, которое держит, поддерживает, можно просто назвать западным эквивалентом «мощь»? Говоря на русском языке, мы и «думаем по-русски».

Понятно, что те, кто мечтает сломать державность России, в первую очередь бьют по языку. Тут уж дело каждого патриота — умело защищаться и помогать товарищам, а тем более детям.

Удар по языку готовился «модернизаторами» с конца прошлого века. Они и сломали Россию в феврале 1917 г., и ее взялись восстановить, по-разному, белые и красные; вновь собрать удалось под красным флагом — и возрождать язык, дав в каждый дом Пушкина и Гоголя, русские сказки. За советское время весь народ приучился читать, в каждом доме появились книги — такого нет на Западе. А ведь в конце прошлого века либералы сумели исключить Пушкина из «Курса русской словесности». Один такой деятель, С.С.Юшкевич писал: «Мы должны испортить русский язык, преодолеть Пушкина, объявить мертвым русский быт». Эта программа сегодня впервые выполняется в полной мере. Послушайте новых дикторов радио и ТВ — они имитируют ритм и тональность английского языка, не говоря уж о широком включении жаргона и иностранных слов, всяких «тинейджеров» и «ваучеров». А снятие цензуры на нецензурщину — это не безобидная вольность. Слово в русском сознании было освящено, был строгий этикет, соответствие слова месту и времени. Нарушение запретов, табу — это разрушение святости языка.

Можем сказать, что проблема сохранения или утраты России прямо замыкается на Пушкине (а уж за ним на русской литературе). Выдающийся философ и патриот В.Розанов писал: «Вообразите время, когда Пушкин станет до того неинтересным, что его забудут. «Не интересно. Не влечет». Не правда ли, если бы это произошло с Пушкиным, мы прокляли бы эпоху, прокляли бы тех русских, которым Пушкин сделался окончательно и совершенно ненужным! В сердце своем мы полагаем, что Пушкин есть мера русского ума и души; мы не Пушкина измеряем русским сердцем, а русское сердце измеряем Пушкиным; и Россия, отряхнувшая от своих ног Пушкина, — просто для нас не Россия, не отечество, не «своя страна».

Кажется, это немыслимо, как мы можем забыть «Капитанскую дочку», Золотую рыбку, «Я встретил Вас». Но многое, еще вчера бывшее немыслимым, происходит на наших глазах. Окиньте взглядом наше ТВ — там господствует Хазанов, а рядом с ним Пушкину и дышать нечем.

Конечно, и за Пушкиным, и за всей русской литературой стоят те смутные и многомерные понятия о Добре и зле, те символы и образы, на которых держится российская цивилизация. Они иные, чем на Западе и на Востоке. Иные — не значит лучше или хуже. Но лишь в этих понятиях и с этими символами мы и остаемся самими собой. Они меняются, развиваются, но есть в них и что-то устойчивое, от чего отказаться — значит рассыпаться как народу, стать «новыми русскими». А значит, просто другим, «новым» народом (да и народом ли?). Вот это ядро и должен охранять патриот, даже в отступлении, даже многим жертвуя. Найти ту грань, за которую нельзя отступать — дело сердца и ума. В самые тяжелые кризисы русские умели эту грань нащупать.

Есть ли какие-то приемы защиты, какое-то искусство обороны этого сокровенного ядра? Есть, но мы о них раньше не думали, а сейчас приходится осваивать под ударами, на своих ошибках и утратах. Важно учиться, набираться опыта. Смотреть, по каким символам и образам бьют — и задумываться, к чему бы это. Что за этим стоит и что ломают. Какой круговой порукой соучастия при этом вяжут. И восстанавливать историческую память — без нее о патриотизме и речи нет. Ее как раз постарались отключить в первую очередь, и поразительно, как это удалось. Даже вчерашний день забываем.

Все ужасаются войне в Чечне — и выбирают Старовойтову, которая помогала устанавливать режим Дудаева. Выбирают Гдляна, даже не вспоминая, на чем он сделал политическую карьеру. Ведь он шумно обвинил руководство стpаны в связях с мафией. Документы, мол, у него в надежном месте. Но никто не спросит: товарищ Тельман Гдлян, покажите хоть сейчас эти бумаги. Неужели до сих пор Лигачева боится? Нет, просто все уже забыли.