Статьи

Иммунокоррекция предполагает прежде всего создание новых лекарственных препаратов. Иммуностимуляторы используются для борьбы с аллергией, онкологическими заболеваниями, рядом вирусных заболеваний и т.д. Оказалось, что при общем сходстве структуры исследований по своему качеству изыскания, проводящиеся в России в последнее десятилетие, носят на себе печать явного отставания. Если в США общее число публикаций по этой тематике увеличилось за 10 лет со 100% в 1990 г. до 120% в 1999-м, то по самому продвинутому и важному направлению иммунотерапии - иммунотерапии дендритными клетками, успешно применяющейся при лечении онкологических заболеваний, - этот прирост составил 622,2%. У нас по этой тематике ноль публикаций, а следовательно, и ноль исследований. Я допускаю, что какие-то работы в этой области у нас ведутся, но если они не зафиксированы в публикациях, патентах и лицензиях, то ничего утешительного о них сказать нельзя. За десятилетие Фармкомитетом России было зарегистрировано 17 иммуномодулирующих препаратов, но 8 из них относятся к классу пептидных препаратов, которые, как отмечает проводивший эти исследования профессор А.Ярилин, были "популярны" в 80-е годы, но сейчас почти не пользуются спросом на рынке. В то же время у нас отсутствует производство надежных и безопасных препаратов иммуноглобулинов, которые пользуются большим и оправданным спросом, и этот спрос удовлетворяется за счет препаратов зарубежного производства.

Что можно сказать об эффективности этого класса критических технологий? Насколько оправданы бюджетные затраты на его поддержание и развитие?

Оценка продуктов, получаемых на основе критических технологий, зависит от их экономической эффективности, рентабельности, конкурентоспособности и т.д. А. Ярилин подчеркивает, что за рубежом, особенно в США, возникло целое направление - фармакоэкономика. По библиографическим справочникам, каталогам Американского центра научной информации штата Калифорния и индексам цитирования мы обнаружили в США свыше 50 публикаций на эту тему, и только 4 за этот же срок появилось в России. Ясно, что вложение государственных средств в такие исследования без должной науковедческой оценки поддерживает лишь любознательность исследователей, но малоэффективно с точки зрения практической пользы, социальной и экономической выгодности.

А вот некоторые результаты, относящиеся к другой критической технологии - синтезу сверхтвердых материалов. Исследования, проведенные известным науковедом Ю.Грановским, показали, что здесь можно зафиксировать "эффект внедрения". Полученные отечественными учеными результаты неоднократно реализовывались в продукции (абразивы, пленки и т.д.), выпускающейся отечественными предприятиями. Однако при более пристальном рассмотрении выясняется, что и здесь положение далеко не благополучное. Так, например, из 36 докторов наук, интенсивно решающих проблемы синтеза сверхтвердых материалов, мировое научное сообщество знает лишь шестерых, на работы которых имеются ссылки в престижных зарубежных изданиях, о чем свидетельствуют соответствующие индексы цитирования. Нетрудно понять, о чем это говорит. Еще больше настораживают размышления о положении с патентованием научных открытий и изобретений в этой области. Например, некоторые патенты Института физики высоких давлений РАН, выданные в 2000 г., были заявлены в 1964, 1969, 1972, 1973, 1975 гг. Разумеется, вина в этом не ученых, а системы экспертизы и патентования. Но факт остается фактом. Спрашивается: какую инновационную и высококонкурентную продукцию могут создать предприятия, приобретающие лицензии на изобретения и открытия, сделанные 35, 30, 20 или 15 лет назад? Возникает удивительный парадокс: с одной стороны, результаты научных исследований признаются оригинальными, а с другой - они заведомо бесполезны, так как фиксируют уровень давно ушедших в прошлое научных исследований и технологических разработок. А ведь речь идет о наиболее важных для государства, влияющих на его экономику и обороноспособность критических технологиях. Однако с чисто рыночной точки зрения, критические технологии представляют колоссальный интерес для общества. Дело в том, что многие из них (если не большинство) являются технологиями двойного назначения, то есть могут быть использованы для мирных целей как в производстве, так и в быту. В том случае, если те или иные технологические системы и создаваемые с их помощью продукты устарели и не конкурентоспособны, то они просто-напросто не могут считаться критическими. Значит, и знания, положенные в их основу, безнадежно устарели и практически бесполезны. Из этого, между прочим, с очевидностью следует, что отбор критических технологий, особенно с учетом того, что в каждой развитой стране они пользуются преимущественной бюджетной поддержкой, - дело в высшей степени ответственное и серьезное. Он должен осуществляться не на основе закулисного лоббирования и междусобойчиков, а на прочном фундаменте обоснованных науковедческих, науко- и технометрических исследований.