Статьи для портала «Однако»

Надо честно признать, что большинство людей вообще не имеет твёрдо сложившихся убеждений — за исключением, понятное дело, любви к себе, любимым и неповторимым. Именно этим пользуется враг, вбрасывая один за одним привлекательные и неоспоримые, вроде как, образы — «свобода»! «толерантность»! «творчество»! Вы имеете что-то против свободы, толерантности и творчества в широком смысле этого слова? Нет, конечно. Ведь вы подсознательно относите всё это к себе. И вот уже общество коммунистов и сочувствующих полных ходом отправляется строить капитализм (не исключая и верхушку коммунистов), а русский интеллигент, в полном соответствии с традицией, разрушает образование и здравоохранение, энергично работает над тем, чтобы в стране стало меньше русских и меньше интеллигентов.

В стране на данный момент нет единых устремлений — поскольку нет общенациональной идеи. Идея «заработать кучу денег» на эту роль не годится, во-первых, поскольку не может быть осуществлена всем населением сразу, а во-вторых, потому что за этапом «заработать» немедленно приходит этап «потратить», что куда приятнее делать в другом месте, а не в «этой стране», выражаясь языком русской интеллигенции.

Успех Путина, и я уже об этом говорил, связан во многом в том, что он пытался (и успешно) быть президентом для всех. Для работников бюджетной сферы и олигархов. Для русских и нерусских. «Он в тундре — на оленях, в степи — на скакуне, он ездит на машинах, он ходит по стране».

Это правильно и хорошо для политика, живущего в стране мирной и благополучной.

Но этого недостаточно для полководца, живущего в стране воюющей и проблемной.

«Правитель действует в своем совете и отдается делам правления, а за войну во всем спрашивает со своего полководца…»

К сожалению, мы на войне. И настает момент, когда политику придется стать полководцем. Хуже всего то, что мы — в местности рассеяния. И единственное, что здесь возможно делать — «приводить к единству устремления всех…»

К какому единству?

А вот в об этом в следующий раз.

Конец первой местности.

P.S. Автор убедительно просит считать созвучие «местность рассеяния» с рукопожатым именование России «рассеянией» случайным и все вопросы по этому поводу переадресовывает Сунь Цзы.

P.P.S. Поскольку автор умеет заглядывать в будущее и предвидит появление комментариев «А с кем это мы воюем?» и «Что за враг-то, на которого намекаете?», то отвечу сразу: воюем мы с сириусянскими боевыми андроидами, враг — Сириусянская штабная ассоциация.

Мы на войне. Часть 2. Местность неустойчивости

Сергей Лукьяненко

Когда законы вообще исполняются, в этом случае, если преподаешь что-нибудь народу, народ тебе повинуется. Когда законы вообще не выполняются, в этом случае, если преподаешь что-либо народу, народ тебе не повинуется. Когда законы вообще принимаются с доверием и ясны, значит, ты и масса взаимно обрели друг друга.

Сунь Цзы.

Некоторые полагают, что Китай никогда не умел хорошо воевать и высказывания древних китайских полководцев не заслуживают внимания. Им мы посоветуем внимательно посмотреть на глобус и подумать, существуют ли страны таких размеров как Китай, не умеющие воевать.

Все дело в том, что война имеет разные формы, о чем мы уже говорили.

«…когда заходят в чужую землю, но не углубляются в нее, это будет местность неустойчивости…»

Любая гражданская война возможна лишь при наличии в обществе серьезных и ощущаемых всеми слоями противоречий. Восстание рабов — это не гражданская война, потому что с точки зрения любого патриция и даже простого римлянина гладиаторы во главе со Спартаком никаких оснований для восстания не имели. Восстание той или иной национальной окраины против метрополии — тоже не гражданская война, ибо с точки зрения народа метрополии никто окраину не порабощал, а с точки зрения окраины — она вообще самостоятельное, но оккупированное государство, и война эта не гражданская, а освободительная. Поэтому и топливо, и искра гражданской войны — это осознаваемые всем обществом противоречия, достигшие той степени, когда «верхи не могут, а низы не хотят»… ну и далее по Владимиру Ильичу…