Статьи и проповеди. Часть 1 (03.09.2007 – 27.11.2008)

Пол священ и половые отношения — святая тайна. Ее не нужно превращать в грязную лужу. Святые отцы говорят: пока ты не влюблен, то вокруг тебя — мужчины и женщины. Когда влюблен, то перед тобой — Она, а вокруг — люди. Слышите?! Для влюбленного поистине мир теряет половые признаки. Люди, как в детстве, становятся просто людьми. А Он и Она, как Адам и Ева, становятся первой парой на земле. Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе (Песн. 4, 7).

Любовь не скрыта от Бога. Она перед лицом Его. Только в среде целибатного духовенства, на Западе, могла вызреть дикая мысль об изначальной греховности телесной близости.

Господь был свидетелем, между тобою и между женою юности твоей (Мал. 2, 14). Перед Его очами радости земного брака не гнусны, а святы. Мы должны благодарить Его за это тоже. Если мы благодарим Бога после каждой трапезы, то неужели не будем благодарить за то чудо, когда две души живут уже в одной плоти.

Поистине благословен Создавший мужчину и женщину!

Чувство святыни рождает молитву. Язычники молились богам-покровителям пола, обожествляли и сами органы пола. Мы, по благодати, этого счастливо избежим. Но и мы будем молиться Богу истинному, даже и перед брачным ложем. Вот пример такой молитвы: Когда они остались в комнате вдвоем, Товия встал с постели и сказал: встань, сестра, и помолимся, чтобы Господь помиловал нас. И начал Товия говорить: благословен Ты, Боже отцов наших, и благословенно Имя Твое святое и славное во веки! Да благословляют Тебя небеса и все творения Твои! Ты сотворил Адама и дал ему помощницею Еву, подпорою — жену его. От них произошел род человеческий. Ты сказал: нехорошо быть человеку одному. Сотворил помощника, подобного ему. И ныне, Господи, я беру сию сестру мою не для удовлетворения похоти, но поистине как жену: благоволи же помиловать меня, и дай мне состариться с нею! И она сказала с ним: аминь! (Тов. 8, 4.8).

Правильное религиозное сознание не засушивает человека, не делает его скопцом или изувером. Оно направляет человека на единственно прямой, царский путь, пролегший между различными крайностями.

Древним аргонавтам нужно было проскочить между бьющимися друг о друга скалами: Сциллой и Харибдой. Между Сциллой разврата и Харибдой ханжества нужно проплыть и нам, чтобы выплыть на тихую морскую гладь, в которой отражается небо.

И все же если б меня спросили, чего нам не хватает больше всего, я бы сказал: «чувства священного».

Ищу священника… (10 сентября 2007г.)

О священстве можно сказать то, что святые говорили о монашестве, а именно: если бы все знали, как хорошо быть монахом, — все бы пошли в монастырь. Но если бы все знали, как тяжело быть монахом, — никто бы не пошел в монастырь. Я думаю, что священство в этом смысле вполне сопоставимо с монашеством. Оно — красиво, но очень тяжело.

Тяжесть священства ощущается не всеми священниками и не сразу. В особенности оно тяжело для тех, кто рукополагался не вполне по духовным мотивам, то бишь думал о славе, о возможности руководить людьми, сочинял себе собственную святость или просто, по словам Димитрия Ростовского, пошел в попы не за Иисуса, а за хлеба куса. Такой человек будет тяготиться службой, будет сокращать ее, будет гневаться на людей и считать их глупыми и назойливыми. Каждая служба или треба для него будет мукой.

По-другому с теми, кто от священства не искал ничего, кроме самого священства. Та благодать, о которой мы часто позволяем себе говорить, глубоко и полно переживается иереем, любящим Христа, которому служит. Но и эти рабы Божии не свободны от периодов искушений, ослабления в духовной жизни и пр. Когда человек принимает сан, он поднимает на себя груз, тяжесть которого ощущает лишь с годами.

Мне вспоминаются слова покойного митрополита Антония (Блума) о священстве. Он сравнивал батюшку с тем осликом, на котором Христос въезжал в Иерусалим. По своей простоте ослик думал, что это ему постилают одежды под ноги, машут ветвями и приветственно кричат. Как часто священник может забывать, что целование руки, обращение на «Вы», подчеркнутое благоговение перед саном относится вовсе не к нему лично, а к Господу Иисусу Христу. Не понимая этого, мы становимся такими евангельскими осликами, тогда как единственный Священник — именно Христос. Он — Иерей вовек. Мы священствуем Им и в Нем. Без Него мы — никто.

Вот это осознание своего полного бессилия без Христа очень нужно священнику. Ему открыты кроме книги своей совести книги совести многих людей. Каждому из нас достаточно себя самого, чтобы понять, как немощен человек и как он испорчен. Священник же, кроме страниц своей совести, повторюсь, прочитывает совести сотен. Это страшное зрелище глубоко укоренившегося греха, порабощенной воли рождает в видящем иногда страх, иногда уныние, иногда усталость.

Священнику очень нужен живой Христос, присутствующий рядом, для того чтобы каждую исповедь принимать, как положено, и каждую требу совершать, как впервые.