Статьи и проповеди. Часть 1 (03.09.2007 – 27.11.2008)

Но будь осторожен. Молитва Господня, «Отче наш» (кстати, выучи ее), заканчивается словами «избави нас от лукавого». Своим крещением ты обрадуешь несметное ангельское воинство, но сильно огорчишь клеветника и обманщика с армией его слуг. Он захочет опять заполучить тебя в свою собственность и поначалу, ослеплённый твоим невидимым сиянием, не сможет к тебе приблизиться. Но со временем окружит тебя сетью соблазнов и ловушек. Повторюсь еще раз: будь осторожен. Крестившись, ты стал сыном Матери-Церкви. Ходи на службы. Часто причащайся. Ко всему в Церкви присматривайся и все изучай — ведь ты пока так мало знаешь. А между тем, твой долгий трудный путь в Небесное Царство уже начался.

И ещё несколько, пожалуй, последних советов — прочти Евангелие. Если не все четыре, то хотя бы одно из них (самое короткое — от Марка). Перед крещением попостись по мере сил один или несколько дней. Да, чуть не забыл! Ты же можешь молиться. Ведь вера дарится человеку до крещения, а молитва рождается именно от веры. Молись, как можешь, как умеешь, Богу, Который слышит тебя. Проси, чтобы крещение состоялось, чтобы Господь даровал тебе хороших друзей во Христе и мудрого духовника; молись о всех тех, кого ты любишь, о всех тех, о ком будешь молиться и после крещения.

Дорогой мой, ты хочешь креститься. Знал бы ты, как ты меня обрадовал. Только слушай, не медли. Дни лукавы, и оттягивать незачем. Спеши стать добрым волшебником — превратить невидимую добрую мысль в видимое доброе дело. Крестись скорей. Помоги, Господи.

Новое или старое? (13 сентября 2007г.)

Разговор о фантастике

Как жанр литературы и кинематографа, фантастика давно занимает одно из первых мест в сознании читающего и смотрящего в экран человечества. Она родилась, наверно, из ощущения скучности и привычности окружающей жизни, из вечной жажды необычного, которая есть в человеке. Ведь призваны мы к тому, чего не видел глаз, не слыхало ухо и на сердце человека не всходило (1 Кор. 2, 9). Вот и мечтает человек до времени о том, чего не видел, поскольку уму и сердцу тесно на земле. Но в то же время фантастика родилась из очерствения, когда окружающие чудеса стали незаметны, скрылись от взора.

Человека перестало удивлять то, что в его малой голове помещается и вкус, и слух, и зрение, и одно другому не мешает. Перестало удивлять то, что созданное невесть когда небо до сих пор как новое, хотя разрушились здания, сместились континенты. Ты не знаешь путей ветра, и то, как образуются кости в животе беременной — говорил Екклезиаст. Человеку было чудно и интересно все, что его окружало. Способность удивляться, кажется, Шпенглер назвал философским даром. И вот, когда человек перестал быть философом и превратился в конторского служащего, ему захотелось придумать тот мир, которому можно удивляться.

Как ни странно, ничего принципиально нового человек выдумать не может. Он мечтает в категориях сотворенного мира, который не в силах изменить. А значит, выдумать можно только ну очень сильного богатыря, или очень быструю лошадь (ракету, автомобиль. — возможны варианты). Ничего по-настоящему нового мысль человеческая создать не в силах. Есть нечто, о чем говорят — смотри, это новое. Но это только забытое старое (Екклезиаст).

Помести человека мысленно хоть на Марс, хоть на край галактики; перебрось его назад в доисторические джунгли или в холодный сумрак древних храмов — везде фантазия вынуждена будет наделить человека страстями: ревностью, гордостью, жадностью. Фантастический человек будет (все равно — мечом или бластером) драться, будет бояться за жизнь, будет кого-то любить и скучать о ком-то. Это все равно будет земной человек, и вся фантастика ограничится антуражем. Ах, если бы мы это понимали! Мы бы повторили слова премудрого: нет ничего нового под солнцем.

Самое фантастическое — это всегда самое реальное, причем близкое к нам, а не далекое. Новое, если честно, под солнцем есть. Это Дева, родившая и оставшаяся Девой. Это Распятый и Воскресший. Это то, чего нельзя выдумать, то, что никогда не появилось бы в сознании, если бы не случилось как факт. Соответственно, Евангелие — это самая фантастическая фантастика. Именно потому, что оно же — самая реальная реальность.

Но разговор о фантастике, неизбежно приходящий к Евангелию, можно при желании продолжить, а не закончить на этой ноте. Дело в том, что были и есть писатели и режиссеры, которые намеренно прибегали к этой форме творчества. Одни — потому, что таким образом хотели завлечь читателя (зрителя), зная о его испорченном вкусе. Другие — потому, что это форма позволяла говорить правду в тех условиях, где за правду сажали.