Статьи и проповеди. Часть 13 (07.03.2017 — 14.05.2018)

Праздник Святой Троицы: чему научил нас Святой Дух (4 июня 2017г.)

Когда-то Христос сказал, что уходит, но пообещал, что к людям сойдет Дух Святой. До тех пор знали только Отца, затем узнали Сына – подивились, насколько Он чудесный. И оказалось, что есть еще и третий из этой Троицы.

Я хотел бы сегодня обратить внимание, что День Святой Троицы – это филологический праздник. Это день, когда ученики Господни заговорили на самых разных языках, не изучив их.

Что такое учить язык, мы с вами знаем. Нужно брать учебники, ходить на курсы, лекции, слушать в наушниках чужую речь, изучать грамматику, лексику, историю, страноведение… Ничего этого не было у апостолов, и вдруг они получили чудесный дар – говорить на самых разных языках. Но говорить не о какой-то ерунде, не о том, почём в Одессе помидоры, а о Духе Святом, о Христе Воскресшем, о покаянии, о вечности, о необходимости исполнять Божьи Заповеди.

И вот с этим вооружением они разошлись по всему миру. Мы читаем на разных языках Евангелие в пасхальную ночь. И хорошо делаем. Мою душу, например, греет звучание слов, которых я не понимаю, но я знаю, что это о Господе.

Есть смысл в том, чтобы читать Евангелие и Апостолов на разных языках в Пятидесятницу. Потому что именно в этот день Апостолы получили дар языков.

Важно отделить от этого неопятидесятничество – это лютая вещь. Это злодейская бесовская духовность, которая попыталась воскресить в XX веке Пятидесятницу первого века. Среди протестантов появились крайне экзальтированные люди, которые захотели снова заговорить на языках. Они славят Бога непонятными словами. Но это отдельная, большая тема…

Сегодня – Праздник разговора о Боге на всех языках. Это некая противоположность Вавилонской башне. Когда Господь запретил строить Вавилонскую башню, он смешал языки людей, и те перестали друг друга понимать.

А когда Дух Святой сошел на землю, то Он научил их говорить на разных языках, понимать друг друга и говорить самые главные вещи.

О том, что мы дети Божии, что будет Страшный Суд, что будет вечная жизнь. И что кровью Христовой мы должны омыться и войти в эту вечную жизнь.

Как будто в буре есть покой (22 июня 2017г.)

На окнах занавески, на столе самовар. По улице важно ходит жандарм и гремят телеги. Муха бьется в стекло. С колокольни собора вот-вот зазвонят к вечерне. Все сыты и всем скучно. Россия беременна революцией.

Скоро все придет в буйно-помешанное движение. У семинаристов на груди заалеют банты, у нежной барышни в муфте окажется динамит. Улицы наводнятся ликующими толпами. Потом эйфория от перемен сменится недоумением от безобразий, потом – страхом от насилия, потом – голодом от разрухи и так далее, вверх-вниз по колдобинам русской истории.

Любить революцию можно только ни бельмеса не понимая, что стоит, собственно, за этим словом, и никого не жалея. Или потеряв остатки совести. Или лишившись внутреннего центра тяжести, так что любой порыв ветра несет человека незнамо куда, а через полчаса несет уже обратно. Ну, либо за хороший гонорар в твердой валюте.

Есть человек-мышь, описанный в «Записках из подполья». Это человек гордый и бессильный, в самой глубине сердца уязвленный своим практическим бессилием. Для него чем жарче заваруха, тем ярче радость. Это ведь он «был ничем», но хочет «стать всем». Подобный клоповник, только не одинокий, а коллективный, есть и у Горького – «На дне». Оттуда, со дна, в шум улицы полезут жившие «на дне» и, судя по прямому смыслу слов, подонки общества, как только наверху заполощется, терзаемый начинающейся бурей, очередной революционный стяг.

Он родился в Житомире, учился в хедере и в детстве совсем не говорил по-русски. Потом был забран в солдаты, выучился русской грамоте и полюбил все русское, включая Православие. Крестился по окончании службы и даже постригся в монахи. Лет десять жил по разным обителям, наслаждаясь обретенной истиной. Потом восторженно принял Февраль и Октябрь. Потом полностью разуверился в религии и стал таким же неистовым безбожником, каким до того был жарким прозелитом. Это «житийные» зигзаги некоего Моисея Карцова, которого Николай Корнеевич Чуковский выводит в книге воспоминаний как самый яркий пример людей, многократно обретавших и опять терявших себя самих в свистопляске революционных лет.

«Он поражал слушателей силой своей ненависти к религиям, попам и раввинам. Аргументация у него была самодельная, с антирелигиозной литературой он был мало знаком, … так как в школьном смысле он был человеком глубоко невежественным. Доводы у него были другие – морального и бытового свойства. Он обличал попов и монахов, как обличали их в эпоху Возрождения, – за чревоугодие, сребролюбие и любострастие. Лицемерие деятелей церкви – вот что разоблачал он непрестанно с пылкостью лично оскорбленного человека. Он поражал церковников замечательным знанием церковного ритуала, Священного Писания и монастырских нравов. Он знал наизусть и Талмуд, и Евангелие». Это цитата из воспоминаний. А вот еще: