Статьи и проповеди. Часть 13 (07.03.2017 — 14.05.2018)

Мы пытаемся выстудить своё супружеское ложе – кто в браке. Чтобы наши радости семейные не мешали нам на колени встать перед Богом. Мы пытаемся меньше есть, чтобы облегчить свою душу.

Оно поднимает человека. И это всё просто помощь. Это костыль для молитвы. Поэтому, давайте будем смотреть с вами на пост, как на молитву, в первую очередь. А всё остальное – это уже, так сказать, «приработок и доработок».

В этом смысле я бы хотел привести вам несколько слов двух великих «человеков», которые жили совсем недавно.

Один из них Гавриил Самтаврийский (Ургебадзе).

Преподобный человек Грузинской Церкви. Наш близкий брат и по вере, и по духу, и по времени.

Однажды молодой монах к нему пришёл и говорит: батюшка, как мне поститься (молиться)?

А этот Гавриил святой имел такие дары различные. В частности, если Бог ему открывал, то он мог узнать глубину души человека приходящего. И он начал рассказывать этому молодому монаху. Молодой… Хотя, что такое молодой? Шестнадцать, двадцать, двадцать пять – молодой. Тридцать лет, тридцать пять – тоже молодой. Не знаю, сколько ему было лет, но у него была какая-то своя история до монашества. И отец Гавриил стал ему рассказывать ему все его гадости, как будто он был свидетелем этих гадостей. Говорит: «Вот это было такое. Вот так. С теми. При таких обстоятельствах… »

И начал ему подробно рассказывать все гадости жизни… этого одетого в чёрное юноши или молодого человека. Тот в ужасе не знал, куда деваться ему – сгореть ему на месте, или убежать куда-нибудь, или упасть на колени. Что вот ты сделаешь, если возьми и расскажи тебе про все твои гадости? Ты же умрёшь, или драться полезешь, или пойдёшь сбросишься с крыши. Кто тебя знает, что ты сделаешь. Если всё тебе вдруг рассказать. Ты уже и забыл всё, а оно ж всё записано.

Вот Гавриил рассказал ему всё, этому мальчику в чёрном клобуке. И тот в слезах в этом расшарпанном состоянии, не зная куда ему деваться, говорит: «И что теперь?» А в ответ: «А теперь, сынок, иди и пообедай!» Монах – «Я не смогу есть! Я не смогу есть сейчас!»

Вот это и есть пост!

Потому что молодой монах пришёл к старцу с вопросом: Как поститься? Тот взял, да и выложил ему эту оперативную сводку. Всё выложил про него в деталях…

«А теперь, иди и поешь!»

«Да не могу я теперь есть! Как я буду есть?»

Вот это и есть пост! Когда тебе стыдно, и ты помнишь грехи свои, и есть не можешь, – это и есть пост.

Вот вам духовный ответ на вопрос: Как поститься? Что нам есть?

«А креветку можно? А помидор можно? А с таким маслом можно?»

Мы запутаемся в этих «кулинариях». Если будем подходить к посту с точки зрения кулинарии – мы запутаемся.

«А осьминога можно?… А рыбу можно?… А когда можно?… А сколько можно?… А две рыбы можно?… »

Мы замучаем священников и себя, и запутаемся сами, и совсем не поймём, зачем это всё.

Вот, если б нам вдруг взять и показать все наши грехи, а потом…

«А теперь, иди и обедай!» – «А мне не лезет!»

Вот это и есть пост.

Вот такое странное духовное «ответствие» на вполне конкретный вопрос. Это нас всех касается.

Это Гавриил Грузинский, Самтаврийский.

А вот другой наш уже сродник, тамбовский крестьянин. Симеон в миру, а в монашестве – Силуан Афонский.

Его спрашивали: «А сколько можно есть? А две тарелки супа можно?» Как и мы спрашиваем. «А три тарелки можно? А четыре можно? А после супа кашу можно, если каша без масла?»

Вот замучивали человека дурацкими вопросами, как и все мы мучаем друг друга дурацкими вопросами.

А он говорил так: «Кушайте столько, сколько хотите. Только, чтобы после еды хотелось молиться.»

Если после еды ты можешь встать, открыть псалтирь, прочесть кафизму и поклон положить, и тебе хочется ещё сделать, и ещё, и ещё; в общем-то кушай столько, сколько хочешь. Сам Симеон мог съесть яичницу из ста яиц. Ещё в миру когда был. Ему не было тяжело, потому что он был здоровый мужик. Потому что у всех разный желудок. У кого-то желудок, как бурдюк, а у кого то, не знаю как, как маленькая сумочка женская. Вот такая, как в театр берут. Одному залезло там два варёных яйца, и он уже не может больше съесть. А другому ведро залей, и у него ещё там «полместа» осталось.

Это не важно. После еды нужно молиться, и до еды нужно молиться. Если ты молишься после еды, значит, нормально. Значит, ешь сколько хочешь, только бы ты молился. Потому что, иначе получится то, что было с нашим государем, Иваном Грозным. Царство ему небесное, да простит ему Бог его грехи, и да упокоит Бог всех, кого он убил.

Потому что он был такой постник великий. Когда он шёл на Новгород, то разорил Новгород, под корень разорил его. Потом вернулся обратно, через Псков шёл, и хотел Псков по дороге разорить. А к нему прибежал, прискакал, такой, на деревянной конячке, такой дурачок юродивый. Николай – местный святой. Такой – голо-босый. С куском мяса.

И говорит: «Иванушка, поешь мяска. Поешь!» А был Пост Великий. Иоанн: «Я – христианин, я в пост мяса не ем!»

Николай говорит: «В пост мяса не ешь? А кровь пьёшь христианскую?»