Статьи из газеты «Известия»

Что, не было у нас талантливых писателей патриотического направления? Не сидел в лагере - вместе с тем же Синявским, в одном бараке, в одно время,- блистательный прозаик Леонид Бородин? Не пробивал каждую новую вещь через цензуру, с муками, исправлениями и заступничеством Шкловского Валентин Распутин? Не задыхался в советском театре, заваленном софроновской графоманией, иркутский журналист Александр Вампилов? Не надорвал себе сердце на съемках у Бондарчука Шукшин - поскольку участие в экранизации шолоховского недописанного романа было условием постановки вымечтанного фильма о Разине? Не был патриотом тот же Высоцкий, автор лучших песен о войне, выпустивший при жизни четыре диска-миньона и одно стихотворение? Может, есть хоть капля инородческой крови у Вознесенского и Рождественского, авторов превосходной патриотической лирики, происходивших из двух священских родов?- однако их регулярно долбали и упрекали в отрыве от того самого народа, который ломился на их выступления и который кнутом было не загнать на драму Софронова «Ураган». Да кто угодно, Господи,- хоть Чивилихин, хоть Солоухин, хоть Кожинов - все они годились на роль идеологов советского патриотизма; но как раз они-то ее и не получили. Власть, деньги, постановки, редакторство, награды - все было у Софронова. И здесь, в этом настойчивом отождествлении патриотического и бездарного, национального и палаческого, государственного и фальшивого,- я вижу, как хотите, хитрый умысел.

По-настоящему опасен для этой власти был не западник - цекисты сами были стихийные западники, когда дело доходило до покупки магнитофона. Западнику тут все чужое, ему здесь неинтересно. Опасен им был идейный и талантливый патриот - потому что патриоту страна небезразлична, и дай ему хоть десятую долю той власти, какая была у Софронова,- он эту страну, не дай Бог, обустроит. Так обустроит, что эта власть с ее хапужничеством, временщичеством и бездарностью станет никому не нужна. Обрати кто-нибудь серьезное внимание на умных и талантливых из «русской партии», а не на Анатолия Иванова с Петром Проскуриным,- у нас уже в семидесятые годы многое могло быть по-другому. Что говорить, примитивнейшая разводка - бездарные националисты против талантливых космополитов - есть чистейший результат целенаправленных, хитро скрываемых усилий власти. Эти усилия предпринимались с первых дней, когда российская культура раскололась на западников и славянофилов: патриотизм приветствуется и поощряется лишь тогда, когда он бездарен. Что, Некрасов Родину не любил? Или, может, скрытым евреем был? А Чернышевский что ж, не был из священников? А Добролюбов? Или они не желали своей стране счастья, не знали ее, не приняли за нее муки? Но власти нравился патриотизм катковского разлива, а патриотичнейшее «Время» Достоевского она закрыла куда раньше либерального «Современника». И эта тактика продолжается. Сегодня в России куда как немало искренних, умных и талантливых патриотов. А в поисках «правильного» патриотизма, демонстративно противопоставленного как интеллекту, так и закону, докатились уже до футбольных фанатов. Это тот же почерк, что и в случае с необъяснимым вознесением Софронова, которого презирали презреннейшие и высмеивали бездарнейшие. Главное во все времена - не то, чтобы здесь заткнулся и вымер либерал. Главное, чтобы никогда не появился мыслящий и талантливый патриот, истинный хозяин страны, и делается все, чтобы заткнуть эту нишу разными разновидностями софроновщины.

Напоминание об этой закономерности и представляется мне важнейшим итогом литературной и общественной деятельности А.В. Софронова, чей столетний юбилей мы отмечаем сегодня.

19 января 2011 года

Понаехавшие

Ровно 255 лет назад, 26 января 1756 года, в Москве состоялся первый публичный спектакль, которым открылся старейший в столице театр при Московском университете (ныне студенческий театр «Мост»). Давали пьесу Марка-Антуана Леграна «Новоприезжие», или, как уместней звучало бы в новейшем переводе, «Понаехавшие».

До этого театр был привилегией двора, и то недолго: с 1672 года в подмосковном Преображенском давались спектакли в Комедиальной хоромине, снесенной уже четыре года спустя, сразу после смерти Алексея Михайловича («Артаксерксово действо» пастыря Грегори игралось по-немецки в течение 10 часов). Университетский театр обеспечил московскую публику регулярными и сравнительно доступными представлениями. И символично, что для первого светского и демократического представления выбран был одноактный водевиль «LES NOUVEAUX DEBARQUES», содержание которого, видимо, для Москвы — и для любой столицы — неизменно актуально.