Статьи из газеты «Вечерняя Москва»

Вспоминаю себя пятнадцатилетним, при первом знакомстве с большими поэтами: они не стеснялись показываться мне и пьяными, и полунищими, и раздраженными, — но от этого я любил их не меньше и чувствовал себя не ближе к ним. Гений — он и в канаве гений, и дистанция чувствуется всегда. Дети понимают это лучше взрослых, потому что талантливый человек до старости ребенок.

Пастернак в сороковые и пятидесятые был откровенен только с молодыми — старые уже испортились, думали о деньгах и о болезнях, а окружавшая его молодежь еще интересовалась высшими сферами. «О детство, ковш душевной глуби!».

Вечно взрослые дети

Так что нечего оберегать детей от раннего вхождения в литературу, кино, музыку и прочие соблазны. Из этих детей вырастают отличные взрослые — при том, что дефицит взрослых людей у нас вообще поразительный. Инфантилизм и необязательность взрослого россиянина по заслугам вошли в пословицу. А Саша Лойе, которого я знал еще в десятилетнем возрасте (помните рекламу «Херши»?), уже тогда поражал меня дисциплиной, знанием людей и умением экономить деньги.

Вообще, когда в «Артеке» проходил детский кинофестиваль и туда съезжались дети-звезды (причем не только из сферы кино — а и талантливые дети-журналисты, чтобы все это дело освещать), я чувствовал себя в их обществе идеально. Они постоянно крутились в пресс-центре, давали и брали интервью, щелкали фотоаппаратами, надписывали программки, обсуждали увиденное, — и это было творчество в химически чистом, кристальном виде: свободное от материального интереса, конкуренции, подсиживания, зависти и прочих взрослых мерзостей. Мне доставляло наслаждение делать вместе с ними газету кинофестиваля (они меня брали стажером и еще редактировали, скоты!) — и на закрытых пресс-центровских вечерних просмотрах («Только с четырнадцати лет!») смотреть питербруковского «Повелителя мух», которого взрослые сочли слишком страшным для широкого показа на костровых площадках. Главный организатор фестивалей Володя Вагнер в это время расцветал: он сам был такое же талантливое, толстое, вечное дитя. Разумеется, среди этих звезд попадались и самовлюбленные кокетки, и наглые задаваки, — но из них-то как раз ничего и не выходило. В большинстве же своем «звездные дети» вели себя куда лучше собственных родителей — поражали демократизмом, начитанностью и учтивостью. А все потому, что творчество, простите за трюизм, облагораживает кого угодно — и старика, впервые взявшегося за кисть, и ребенка, только учащегося вести себя перед камерой, и подростка, заинтригованного процессом делания интервью.

Милые дети! Не слушайте никого, становитесь взрослыми как можно раньше — и не верьте тем, кто говорит, будто искусство, шоу-бизнес или чтение книжек отнимут у вас детство. Напротив. Они подарят вам вечное детство, дадут возможность навсегда сохраниться такими, как сейчас: нестандартными, талантливыми, беспечными, ответственными, думающими о самых главных вещах. Это, я полагаю, и есть счастье.

23 сентября 2004 года,

№ 179(23977)

Сердце тоже стучит

В России всегда тайно «стучали» друг на друга, но при этом презирали стукачей. Может быть, пора изменить к ним отношение?

Вопрос о том, следует ли гражданину доносить в правоохранительные органы, если на его глазах творится беззаконие, был бы элементарен, живи мы в другой стране. Но мы живем в этой. И отвечать приходится применительно к ней.

Что есть «стук»

Простите меня за то, что я употребляю это сугубо блатное понятие. «Стук» — это препоручение государству функций, на которые у тебя не хватает пороху, физических сил или властных полномочий. Это типа как позвать на помощь, не более. Видишь ты, например, как террористы закладывают взрывчатку в подвал, — не самому же их останавливать, верно? Или, если уж переходить на американские реалии, ты замечаешь, что твой сосед живет не по средствам. Не твое дело, конечно, и вообще это вопрос его совести, — но вдруг это деньги за международный шпионаж? В девяти случаях из десяти тревога оказывается ложной. Но на десятый разоблачают Эймса.