Статьи из журнала «Компания»

В двадцатом веке у нас опять были два союзника — пространство и время, история и география. География оказалась такая, что в орбиту российского влияния частью добровольно, а частью по необходимости втянулись почти все соседи — среднеазиатские, кавказские, а потом и прибалтийские. Огромное русское пространство сделало страну практически непобедимой — любой завоеватель подавился бы таким куском. Милость же истории заключалась в том, что практически все существовавшие тогда режимы оказались в какой-то момент либо слабее и уязвимее, либо циничнее и отвратительнее коммунистического. Симпатии интеллектуалов всего мира к России были обеспечены ненавистью этих же интеллектуалов к фашизму, кризисами в Америке и Европе, крахом британской империи — у СССР было враждебное географическое окружение, но сказочно выгодный исторический фон.

В двадцать первом веке, судя по всему, у нас опять два союзника — нефть и газ. География наша скукожилась, а история ушагала куда-то очень далеко и почти про нас не вспоминает. Ее внимание приковано теперь к Ближнему Востоку, к американо-исламскому противостоянию, к молодым демократиям — а нас оставили на обочине процесса, что по-своему даже комфортно. Уважать нас из страха уже не получается, любить по контрасту, от противного — опять-таки трудно: не от Ирана же отталкиваться, все-таки мы в разных весовых категориях… Теперь нас любят потому, что у нас много топлива. Две его главные разновидности — наши единственные надежные союзники в этом суровом мире, где никто не любит нас за просто так.

В общем, примерно по такому сценарию все получается и с Грузией. Армия и флот у нас сейчас явно не в лучшем состоянии, и именно поэтому (а вовсе не потому, что у военных хватает ума) мы не можем пригрозить оскорбительнице военной силой. Пространство и время уже не на нашей стороне, и притяжение Запада в Тбилиси чувствуется гораздо сильнее, чем геополитический зов России. Остаются нефть и газ, транспортная и энергетическая блокады. На Украину с помощью этого рычага уже давили, и, кажется, небезуспешно.

Я, собственно, вовсе не хочу сказать, что это наихудшие союзники. Нефть и газ — очень полезные вещи, особенно в стране, где ничего другого нет. Не территорию же сдавать в аренду! (Китай и без всякой аренды ее потихоньку осваивает.) Просто не надо думать, будто Россия может всем и всегда внушать только зависть и ненависть. Нас ненавидят не за то, что мы такие большие и сильные, а за то, что мы такие неопределенные. У нас нет ничего, кроме армии и флота, пространства и истории, нефти и газа. А для того чтобы страну любили, у нее должны быть принципы, законы, порядок и другие надличные ценности. Если она этим ценностям верна, ее любят даже без нефти, пространства и армии.

И если бы Россия во что-нибудь верила, придерживалась неких правил и действовала в мире не только исходя из своих интересов, а еще и из каких-никаких представлений о добре и зле, — у нее обязательно завелся бы Третий Союзник. Тот самый, который помогает всем хорошим людям, а плохим не помогает никогда. Тот, без кого и нефть с газом, и пространство с временем, и армия с флотом стоят недорого.

Но Россия, похоже, сама почти не верит в этого Союзника. Храмы Ему строит, в колокола звонит — и никак не поймет, что Ему нужно совсем, совсем другое.

6 октября 2006 года,

№ 433, 9 октября 2006 года

Красное сырьё

Контуры будущей российской идеологии обрисовались. Может быть, кто-то из нынешних представителей власти еще надеется, что предвыборную кампанию 2008 года удастся построить под лозунгом «Мы противостоим национализму». Типа путинский преемник — единственный шанс избежать сползания к пещерной, погромной ксенофобии. Разводка элементарная: сначала доводим народ до этой самой злобы своими беспрерывными художествами, чиновным произволом, разнузданным воровством под лозунгом государственничества, — а потом объявляем себя единственной защитой от яростных низов, желающих крушить и топтать.

Между тем национализм ведь возник не сам по себе — его разбудили сверху, как будят всегда. Мы-то хорошо помним, кем раскручивался проект «Родина», который впоследствии пришлось так интенсивно загонять в подполье. Национализм — тот джинн, которого вечно будят для решения частных задач, но загнать его назад в бутылку уже нельзя, покуда он не нажрется. Даже если нынешняя власть и позиционирует себя и своих преемников как единственную защиту России от безбашенных «нациков», — то сама она в этом смысле будет ничуть не лучше. Тот факт, что нынешняя власть не брезгует услугами и лозунгами ДПНИ (Движения по борьбе с нелегальной иммиграцией), сам по себе достаточно красноречив. И преемник Путина в любом случае будет националистом — никакой другой связной идеологии в России не осталось. Сейчас объясню, почему.