Статьи о народной поэзии

Мы еще два раза встретимся с Алешею Поповичем и увидим, что, даже являясь вскользь, он не изменяет своего характера – Поповича; теперь же перейдем к другому богатырю, женившему князя Владимира.

* * *

В стольном городе во Киеве,
Что у ласкова, сударь, князя Владимира.
А и было пированье, почестный пир,
Было столованье, почестный стол,
Много на пиру было князей и бояр
И русских могучих богатырей;
А и будет день в половину дня,
Княженецкий стол во полустоле;
Владимир-князь распотешился,
По светлой гридне похаживает,
Черные кудри расчесывает;
Говорит он, сударь, ласковой
Владимир-князь таково слово:
«Гой еси вы, князи и бояра и могучие богатыри!
Все вы в Киеве переженены,
Только я, Владимир-князь, холост хожу,
А и холост я хожу, не женат гуляю:
А кто мне-ка знает супротивницу,
Супротивницу знает красну девицу:
Как бы та девица станом статна,
Станом бы статна и умом свершна,
Ее белое лицо, как бы белый снег,
И ягодицы, как бы маков цвет,
А и черные брови, как бы соболи,
А и ясные очи, как бы у сокола».

Тут большой за меньшого хоронится, а от меньшого ответа князю нет; тогда выступает из стола Иван Гостиный сын и кричит зычным голосом, прося слово молвити, слово единое, безопальное: «Я ли-де Иван в Золотой Орде бывал у грозного короля Етмануйла Етмануйловича и видел его двух дочерей: первая дочь Настасья королевишна, а другая Афросинья королевишна; сидит Афросинья в высоком терему, за тридесять замками булатными; а и буйные ветры не вихнут на ее, а красное солнце по печет лицо: а то-то, сударь, девушка станом статна, станом статна и умом свершна (следует повторение четырех последних стихов из речи князя Владимира); посылай ты, сударь, Дуная свататься». Князь приказал налить чашу зелена вина в полтора ведра и подносить ее Ивану Гостиному за те слова его хорошие. Призвал он, князь, Дуная Ивановича в спальню к себе и посылал его на доброе дело, на сватанье, и давал ему золотой казны, триста жеребцов и могучих богатырей; подносил он ему, Дунаю, чару зелена вина в полтора ведра, турий рог меду сладкого в полтретья ведра, разгорелася утроба богатырская, и могучие плечи расходилися, как у молода Дуная Ивановича; не берет он золотой казны, не надо ему триста жеребцов и могучих богатырей, а просит он себе одного молодца, как бы молода Екима Ивановича, который служит Алеше Поповичу. А и князь тотчас сам Екима руками привел: «Вот-де те, Дунаю, будет паробочек». И приехали добры молодцы, Дунай да Еким, в Золоту Орду, к тому ли грозному королю Етмануйлу Етмануйловичу. Говорит тут Дунай таково слово:

«Гой еси, король в Золотой орде!
У тебя ли во палатах белокаменных
Нету Спасова образа,
Некому у тебя помолитися,
А и не за что тебе поклонимся».
Говорит тут король Золотой орды,
А и сам он, король, усмехается:
«Гой еси, Дунай сын Иванович!
Али ты ко мне приехал по-старому служить и по-прежнему?»