Статья мистера Блока

СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ МАРКА ТВЭНА СТАТЬЯ МИСТЕРА БЛОКА

Вчера поздно вечеромъ, въ контору газеты, гд я исполняю обязанности второго редактора, явился нашъ уважаемый другъ мистеръ Джонъ Вилліанъ Блокъ изъ Виргиніи-Сити. Лицо его выражало сильное сердечное страданіе. Осторожно, съ глубокимъ вздохомъ, положилъ онъ на конторку нижеслдующую статью и медленно направился къ выходу. На минуту остановившись въ дверяхъ, въ очевидной борьб подавить свои чувства настолько, чтобы имть возможность произнести хоть слово, онъ кивнулъ головой по направленію своей рукописи и прерывающимся голосомъ прошепталъ: «Одинъ изъ моихъ друзей… О! какъ ужасно!», и затмъ разрыдался. Я былъ такъ глубоко тронутъ его печалью, что только тогда сообразилъ о необходимости вернуть его и утшить, когда онъ уже ушелъ и когда это было слишкомъ поздно. No газеты находился уже въ печати, но, догадываясь, что нашъ другъ придаетъ особое значеніе обнародованію своей статьи и надясь, что ея напечатаніемъ я доставлю хоть какое-нибудь грустное облегченіе его опечаленному сердцу, я прервалъ печатаніе газеты и помстилъ на столбцахъ ея нижеслдующій:

Поразительный несчастный случай.

Когда вчера вечеромъ, около 6-ти часовъ, мистеръ Вилліамъ Шуйлеръ, старый и уважаемый обыватель Сонтъ-Пэрка, оставилъ свою квартиру, дабы отправиться въ городъ, какъ онъ это обыкновенно длалъ въ теченіе всей своей жизни, за исключеніемъ непродолжительнаго періода въ начал 1850 года, когда ему пришлось пролежать въ постели, благодаря поврежденію, полученному въ то время, какъ онъ пытался удержать проскакавшую мимо лошадь, безразсудно ставъ въ ея «кильватер», размахивая руками и крича, что, — будь оно сдлано одной минутой раньше, — несомннно еще боле напугало бы животное, вмсто того, чтобы удержать его бгъ, и оказалось бы еще печальне и страшне, хотя и данное положеніе для него было достаточно опасно, — такъ какъ при этомъ присутствовала его теща, которая стояла тутъ же и видла все это ужасное происшествіе, между тмъ какъ съ значительной вроятностью, чтобы не сказать наврное, она могла бы также хорошо и въ другомъ мст наблюдать такіе же несчастные случаи, такъ какъ въ общемъ это вовсе не было въ ея натур, но совершенно напротивъ, какъ это удостовряетъ и ея родная мать, нын уже не существующая въ живыхъ, но съ полной надеждой на радостное воскрешеніе, скончавшаяся три года тому назадъ, 68 лтъ отъ роду, какъ добрая христіанка, не оставивъ посл себя никакого имущества, такъ какъ пожаръ 1849 года уничтожилъ все, что она имла на свт; но какова жизнь! Пусть же это событіе послужитъ для насъ предостереженіемъ, дабы мы старались жить такъ, чтобы, когда придетъ время умирать, мы могли бы сдлать это. Положимъ же руку на сердце и поклянемся торжественно и искренно съ этого самаго часа избгать кубокъ браги! (Это собственнаго корреспондента газеты «Калифорніанецъ»).

Главный редакторъ, явившись, произвелъ дьявольскій шумъ, сталъ рвать на себ волосы, опрокидывать мебель и выругалъ меня мазурикомъ. Какъ только онъ поручитъ мн газету на какихъ-нибудь полчаса, — говорилъ онъ, — такъ меня непремнно одурачитъ первый попавшійся глупый мальчишка или — еще хуже — первый попавшійся сумасшедшій. И вся эта поразительная статья мистера Блока, — говорилъ онъ, — есть ничто иное, какъ масса поразительной безсмыслицы: въ ней нтъ ни одной точки и нтъ никакого смысла, и ровно ничего нельзя понять изъ нея, и было совершенно излишне прерывать печатаніе, ради ея помщенія.

Вотъ вамъ послдствія добродушія. Будь я невжливъ и неотзывчивъ, какъ иные люди, я сказалъ бы мистеру Блоку, что не могу принять его сообщеніе въ такой поздній часъ, но нтъ, его горестныя всхлипыванія тронули мое сердце и я страстно ухватился за возможность сдлать что-нибудь ради облегченія его горя. Я даже не прочиталъ его статью, дабы убдиться, все-ли тамъ въ порядк; я написалъ только пару вступительныхъ строкъ и приказалъ печатать. И что же принесло мн мое добродушіе. Ничего, кром цлой бури ругани и незаслуженныхъ проклятій!

Я хочу теперь самъ прочесть эту статью и убдиться, можетъ ли она служить поводомъ всего этого скандала. И если это дйствительно такъ, то я раздлаюсь еще съ авторомъ.

* * *

Я прочелъ ее и долженъ сознаться, что по первому впечатлнію она кажется немножко сбивчивой. Я прочту ее еще разъ.

* * *

Я прочелъ ее еще разъ и она представляется мн еще боле сбивчивой, чмъ прежде.

* * *