Статист

Но ошибки не произошло. Женщина вздрогнула, остановилась и повернула голову. Криницын, окончательно убедившись в том, что перед ним действительно бывшая супруга, обессиленно опустился на ступеньку и удовлетворённо прошептал:

— Это ты. Теперь вижу, что ты.

Людмила подошла к нему и, окинув бывшего супруга с ног до головы скептическим взглядом, с лёгким упрёком произнесла:

— Ну и видок у тебя, Криницын.

Роман, посмотрев на свои босые ступни, попытался скрыть смущение под шуткой:

— Ты быстро ходишь. Боялся — не догоню.

— Так и будешь сидеть на холодной ступеньке или пригласишь к себе?

Криницын быстро поднялся и радостно воскликнул:

— Ну конечно! Пойдём скорее! Нам нужно о многом поговорить.

— Затем и пришла, — улыбнулась Людмила и последовала за повеселевшим Романом.

Войдя в квартиру, она решительным жестом пресекла попытку бывшего мужа обнять её и строго сказала:

— Нет-нет! Сначала почисти зубы, прими душ и вообще приведи себя в порядок.

— Хорошо! — охотно согласился Криницын. — Проходи в комнату, посиди на диване. Через пять минут я буду как огурчик.

Ждать Людмиле долго не пришлось. Немного погремев чем-то в ванной комнате и пошумев водой, Роман в неглиже вбежал в комнату и стал копаться в шкафу в поисках чистой одежды. Людмила с удивлением посмотрела на него и воскликнула:

— Эй, юноша! А вас не смущает, что в помещении присутствует дама?

— Неа! — надевая нижнее бельё, весело ответил Криницын. — Ничего нового эта дама не увидела.

— Да вы, юноша, хам!

— Ещё какой! — он извлёк из шкафа ослепительно белую рубашку и, показывая её женщине, спросил: — Эта пойдёт?

— Ты же знаешь мой вкус, зачем спрашиваешь?

— Хочу сделать тебе приятное. Помнишь, как ты заставляла меня носить белые рубашки и белые брюки, а я упирался? Мне тогда форму носить было приятнее.

— Что-то поменялось с того времени?

— Многое.

— Уж не юная ли соседка сумела на тебя повлиять? Я в этом плане не сильно преуспела.

Застёгивая молнию на белых брюках, Роман ответил:

— Нет, Жанна тут не причём. Современным девушкам плевать на то, как одеваются мужчины.

— Намекаешь, что я постарела?

— Ни на что я не намекаю. Лучше обрати внимание: эти брюки ты купила мне десять лет назад, а я в них спокойно влезаю. Стараюсь держать форму.

— Вчера ты тоже работал над поддержанием формы?

— Вчера у меня была уважительная причина, — голос Романа стал серьёзным, даже печальным. — Я ведь тебя похоронил. Мы с Петровичем поминали новопреставленную убиенную рабу божию Людмилу.

— Я знаю, — тихо произнесла женщина. — И о цели твоей поездки в Москву тоже знаю.

— Анатолий доложил? — догадался Криницын.

— Работа у него такая — докладывать.

— Так вроде не обязан. После того как его работодатель почил в бозе, Толя свободен от всяких обязательств.

— Теперь я его работодатель. Ты удивлён?

— Последнее время меня трудно чем-либо удивить.

— Тогда иди ко мне и присядь рядом. Хочу обнять тебя. — Роман послушно опустился на диван. Людмила положила ему руки на плечи и, глядя в глаза, нежно сказала: — Я знаю, что ты очень переживал за меня. Я ведь действительно была на волосок от гибели. Меня обкололи какой-то дрянью, сознание практически не работало, а общее состояние было просто ужасным. Полная апатия и безразличие.

Бандит привёз меня в Москву в какой-то закрытый клуб, и меня поместили в номере со всеми удобствами, но без окон. Заходил ко мне только один человек; как я позже узнала, это был управляющий. Он приносил еду и всё необходимое. Никакой грубости по отношению ко мне этот лысый мужчина не проявлял. Наоборот, был всегда вежлив и доброжелателен. А на следующий день появился некто Гурген…

— Знаю такого, — произнёс Криницын и тут же поправил себя: — Вернее, знал. Отъявленная мразь. Прости. Продолжай.