Статистическая вероятность любви с первого взгляда

– Ты куда летишь? – спрашивает Хедли, вставая рядом с ним в очередь.

– Тоже в Лондон.

– Да ну? А место какое?

Он вытаскивает из заднего кармана джинсов билет, сложенный вдвое и с оторванным уголком.

– 18-С.

– У меня 18-А.

Парень улыбается.

– Почти соседи!

Хедли кивает на упакованный в дорожный пакет костюм у него на плече – парень придерживает крючок от «плечиков» согнутым пальцем.

– Тоже на свадьбу летишь?

Секунду он колеблется, потом дергает подбородком, обозначая кивок.

– Вот и я на свадьбу. Забавно, если окажется, что на одну и ту же!

– Это вряд ли.

Парень как-то странно смотрит на нее, и Хедли чувствует себя дурочкой. Конечно, не на одну и ту же. Хочется надеяться, он не решит, что она считает Лондон большой деревней, где все друг друга знают. Хедли всю жизнь прожила в маленьком городке, но все-таки ей понятно, что Лондон – огромный мегаполис. Там, наверное, легко затеряться.

Мальчишка, похоже, собирался еще что-то сказать, но, передумав, поворачивается к меню.

– Чего тебе хочется?

«А правда, чего мне хочется?» – думает Хедли.

Хочется домой.

Хочется, чтобы дома все было как раньше.

Хочется поехать куда угодно, только не к отцу на свадьбу.

Хочется оказаться где угодно, только не в этом аэропорту.

Хочется узнать, как зовут неожиданного спутника.

После долгой паузы Хедли поднимает глаза.

– Не знаю, – произносит она. – Еще не решила.

3

19.32 по североамериканскому восточному времени

0.32 по Гринвичу

Хедли заказывает сэндвич с индейкой без майонеза, но по дороге к свободному столику замечает выступившую из-под верхнего ломтика хлеба тягучую субстанцию белого цвета. Желудок немедленно сжимается. Что лучше: есть и мучиться или выглядеть идиоткой, соскребая майонез? После недолгих колебаний она решает выглядеть идиоткой и препарирует злосчастный сэндвич, словно ученый-биолог, не обращая внимания на вопросительный взгляд нового знакомого. Сморщив нос, Хедли старательно счищает белую субстанцию с каждого кусочка салата и помидоров.

– Ловко ты их, – одобрительно замечает мальчик, жуя мясо.

Хедли деловито кивает.

– У меня фобия – боюсь майонеза. Так что за целую жизнь стала мастером.

– Майонеза боишься?!

Еще один кивок.

– Он в списке на первом месте.

– А дальше по списку что? – разулыбавшись, интересуется парень. – Что может быть страшнее майонеза?

– Стоматологи, – отвечает Хедли. – Пауки. Кухонная плита.

– Кухонная плита? Ясно, кулинария – не твое увлечение.

– А еще тесные замкнутые пространства, – тихо доканчивает Хедли.

Он наклоняет голову набок.

– Как же ты летаешь на самолетах?

Хедли пожимает плечами.

– Стискиваю зубы и надеюсь на лучшее.

– Неплохая методика! – смеется он. – И как, действует?

Хедли не отвечает. Если о страхе ненадолго забываешь, потом еще хуже, когда опять вспомнишь. Налетает с новой силой, словно взбесившийся бумеранг.

– Да ладно! – усмехается мальчишка, ставя локти на стол. – Смотри, как ты классно справляешься с майонезофобией, а клаустрофобия по сравнению с ней – ничто!

Он кивает на пластиковый ножик у нее в руке, облепленный майонезом и хлебными крошками. Хедли благодарно кивает.

Они жуют, поглядывая на телевизор в углу – там без конца прокручивают прогноз погоды. Хедли никак не может сосредоточиться на еде, то и дело косится исподтишка на своего спутника, и каждый раз в животе что-то переворачивается, причем дело отнюдь не в остатках майонеза, прилипших к сэндвичу.

До сих пор у нее был всего один парень – Митчел Келли: простоватый спортсмен, беспроблемный и невероятно скучный. Они встречались почти целый год. Хедли с удовольствием наблюдала за его игрой на футбольном поле (ей особенно нравилось, когда он махал ей, обернувшись к трибунам) и всегда была рада поболтать с ним на переменке (ей особенно нравилось, как он подхватывал ее и кружил, сжимая в объятиях), и хотя она долго плакалась подружкам четыре месяца назад, когда он решил с ней расстаться, все же этот краткий роман сейчас кажется ей самой нелепой ошибкой на свете.

Как мог ей понравиться парень вроде Митчела, когда на свете бывают такие, как этот? Такие высокие, поджарые, с лохматой шевелюрой, удивительными зелеными глазами и крошечным пятнышком горчицы на подбородке – именно благодаря этому мелкому изъяну картина в целом становится совершенной.

Разве возможно совсем не знать, какие мальчики тебе нравятся – и вообще, что тебе может понравиться какой-то мальчик, – пока это не случится?

Хедли комкает салфетку под столом и ловит себя на том, что до сих пор мысленно называла его просто «англичанин». Решившись наконец, она подается вперед, роняя на пол крошки, и спрашивает, как его зовут.

– Ага, точно, – говорит он, хлопая глазами. – Кажется, по правилам с этого полагается начинать. Я – Оливер.

– Типа Твист?

– Ого! – улыбается он. – А еще говорят, американцы необразованные.

Хедли прищуривается, притворяясь, будто сердится.

– Очень смешно!

– А тебя как зовут?

– Хедли.

– Хедли, – повторяет он, кивая. – Красиво.