Статистике вопреки

Если, конечно, я раньше этого времени не прибью Лёшку, в противном случае нам просто не о чем будет спорить.

— А пока разогрейте мне, пожалуйста, ужин…

Женя выразительно крякнула, но тем не менее поплелась на кухню, прихватив с собой сестру.

В свою спальню я заходила на чуть подрагивающих ногах, меня всё ещё колбасило от этого “папочка” и Лёшиных перегибов — я хоть и догадывалась, что он натура увлекающаяся, но ведь не настолько?! Странно, что он ещё удержался и за завтраком не объявил радостную новость во всеуслышание.

Со всеми этими переживаниями я напрочь  позабыла о том, что Орлов все ещё у нас. И нашёлся он как раз в моей спальне лежащим поперёк моей же кровати. Картина маслом, как говорится, — “Дикий орлик в царстве Морфея”. Лёшка спал полусидя, так, что его ноги были опущены на пол, и по позе становилось ясно, что спать он особо не планировал, скорее всего, просто вырубился после бессонной ночи и всех открытий.

Изначально хотелось хорошенько пнуть его по ноге, вымещая всё напряжение последних дней, а потом… А потом мне стало его жалко. Уж больно беззащитным выглядел во сне бывший друг.

Тихонечко взяла домашнюю одежду и выскочила из комнаты, потом, правда, вернулась и укрыла спящего принца пледом.

На кухне я появилась уже переодевшаяся и умытая. Девочки заботливо выставили передо мной тарелку с пастой, которую готовила совсем не я. Пахло вкусно, даже для моего искажённого восприятия, но ела я всё равно осторожно, памятуя об участи обеда, который попыталась съесть сегодня в университете. И участь эта была совсем незавидна.

Дочки сидели напротив меня, уместившись вдвоём на одном стуле, и с любопытством наблюдали за тем, как я с подозрением копалась в своей тарелке. К счастью, моему желудку понравилась орловская стряпня, да настолько, что захотелось добавки. А потом ещё. И… дальше сковорода опустела. Стало грустно. Пришлось успокаивать себя облепиховым чаем. Пока я возилась с заварником, терпение девочек иссякло.

— Мам, у вас всё настолько серьёзно? — нарушила наше спокойствие Женя.

— С кем?

— С Алексеем, — хмыкнула Тася, да таким тоном, что стало ясно: о сарказме до этого дня я не знала ровным счётом ни-че-го!

— Мы с ним давно знакомы, — нашла я максимально безобидное объяснение.

— Ага, — кивнула головой Женечка, хватаясь за мою чашку с чаем. — А грядущее прибавление в нашей семье — это так… пережитки прошлого?!

— Женя! — цыкнула я, взглядом указывая на Тасю, которая тут же скривилась.

— Ты думаешь, я не знаю, откуда берутся дети?! — не осталась в долгу она.

— Очень на это надеюсь, — схватилась я за голову, мечтая лишь об одном: чтобы вся это эпопея подошла уже к какому-то логическому завершению.

Дочери синхронно фыркнули, убивая всякую мою надежду на то, что они чего-то могут ещё не знать.

— Короче, мама… — подытожила Женя весь наш разговор. — Если у тебя с ним роман… Мы с Тасей не против. Только пусть нас не трогает.

— Он прикольный, — невпопад заметила младшая дочь.

— Вот пусть и дальше остаётся прикольным, но не лезет в НАШУ жизнь. Можно, мы будем сами по себе, а вы — сами?

— Нельзя, — отрезала я, порядком устав от всех этих речей. — Вы обе ближайшие лет тридцать будете моим делом. И это не обсуждается!

— А он? — хором.

— А что он? —  не поняла.

— Кто он вообще такой? — всё не унималась Евгения, успевшая допить мой чай.

Я закусила губу, пытаясь принять верное решение. У них у всех просто дар задавать мне провокационные вопросы!

— Человек, — я честно попыталась вывернуться. — Орлов Алексей Игоревич. И у нас с ним нет никакого романа.

— Нет, ну а если более подробно? — наседала на меня Тася.

Я молчала, а они смотрели, пристально так, будто чувствовали, что им что-то не договаривают. И да, я честно пыталась просчитать варианты и учесть все свои ошибки, совершённые накануне в разговоре с Лёшей. Но всё это вдруг меркло перед иррациональным желанием поставить одну большую и жирную точку во всех этих тайнах. Поэтому, сделав глубокий вдох, я выдала:

— Ваш папа.

Девочки во все глаза уставились на меня, очень напоминая сейчас Орлова. Оставалось только радоваться, что мой чай Женя уже успела проглотить, а то ведь тоже поперхнулась бы. Секунды тянулись невыносимо долго… И я уже действительно начала переживать, что ничего не знаю про детские инфаркты, как Женя, первой пришедшая в себя, презрительно фыркнула:

— Очень смешно. Гениальная шутка.

— Угу, — поддакнула ей Тася, но не столь уверенно, как сестра.

— Если не хочешь говорить — не говори, — подскочив со стула, Женька потащила сестру за собой в комнату. — Тайсон, пошли отсюда… пусть и дальше молчит.

И, не забыв громко хлопнуть дверью, меня оставили в одиночестве. Со стойким ощущением дежавю и желанием схватиться за голову.

— Чёртовы гены! — тихо простонала я, но этого уже никто не мог услышать.