Статистике вопреки

Хорошо, что я сидела, — иной гарантии устоять на ногах у меня просто не было. Еле подавила в себе желание поинтересоваться у Таисии, почему она об этом спрашивает.

— Это… очень надёжно.

Тася не поняла, пришлось пояснять, вдаваясь в подробности моих взаимоотношений с собственным отцом. Я всегда наивно считала, что мои собственные родители сумели компенсировать всё то, что лично я не смогла додать дочерям. Но их вопросы, так и сыпавшиеся на меня как из рога изобилия, ставили мою теорию под сомнение.

— То есть наш дедушка — самый лучший папа в мире? — сделала она своё заключение.

— И да, и нет... — тщательно подбирала я слова. — Папы, они разными бывают. Не бывает идеальных родителей, но есть те, кто очень старается.

Мелкая замолкла, обдумывая мои слова.

Под вечер я отвезла дочерей к родителям, перед этим проведя подробный инструктаж на предмет, каких тем следует избегать. "Дядя Лёша", "йогурт" и прочее стояли первыми пунктами.

По возвращении в родной двор обнаружила Орлова, сидящего на капоте собственного автомобиля.

— Ты решил вконец окопаться у нас? — нахмурилась я, скрестив руки на груди.

— У вас приятней, чем в гостинице. Да и что мне ещё делать в этом городе?

— То есть ты к нам от скуки катаешься?

— Обязательно переворачивать мои слова?

Недовольно хмыкнула и быстрым шагом направилась к подъезду. И конечно же, в сопровождении.

В моей квартире он вёл себя уже вполне по-свойски, с ходу скинув ботинки.

— Где девочки ?

— У моих родителей ночуют.

Он вздохнул, как мне показалось, разочарованно, но спорить не стал.

— Лёш, прекращай за ними бегать, они из тебя скоро верёвки вить будут, — включила я в себе Макаренко. — Любить не начнут, а уважать перестанут.

Переодеваться перед ним мне показалось глупым, поэтому, вымыв руки, я полезла в холодильник в поисках съестного. На этот раз мне хотелось всего и сразу и одновременно — ничего. Пришлось выбрать хумус, по крайней мере, он приятно отличался от всего остального.

— Я хочу им всё рассказать, — едва ли не с вызовом поставил меня перед фактом Орлов.

— Угу, — кивнула головой, отправив в рот полную ложку хумуса, — я им вчера сказала.

И опять он подавился, в этот раз, правда, обошлось без еды, но кашлял он долго, заметно округлив глаза.

— Вознесенская! — рявкнул он… а вот дальше было что-то нечленораздельное. Пришлось успокаивать.

— Успокойся, они подумали, что я пошутила.

— Если это было сказано так же, как и мне, то я не удивлён.

— Но ты же в итоге догадался.

— У меня было чуть больше информации, чем у них, не находишь? Если, конечно, ты им ничего лишнего не сказала.

Задумалась о степени информированности детей. Про пестики и тычинки обе были в курсе, просто в разной степени. Но вот в подробности моей непутёвой личной жизни я их не посвящала.

Пока я выдерживала натиск убийственного Лёхиного взгляда, на подоконнике пиликнул мой телефон. В надежде потянуть время я схватилась за него, пролистывая сообщения. После чего неожиданно резко побледнела, даже ложку выронила.

— Что там? — испугался Алексей Игоревич, в момент подскочив ко мне, на всякий случай готовясь ловить мою обмякшую тушку.

— Результаты анализов, — почти беззвучно отозвалась я.

***

Лёшка очумело пялился на экран моего телефона, что-то там вычисляя в присланной мне табличке. Должно быть, сравнивал мой результат с нормативными значениями. Выглядел при этом взбудораженным и счастливым — хоть джигу не танцевал, и на том спасибо. А я хотела разреветься: то ли от облегчения, что в моей жизни наконец-то появилась относительная, но конкретика, то ли от этой самой конкретики.

И да, наивно было отрицать очевидное. Впрочем, я особо и не пыталась, весь день смиренно поедая всё подряд, что, однако, не уберегло меня от шока и растерянности.

Итак, официально: мы беременны. Вернее, беременной была я, а Орлов… а Орлов пока просто кайфовал от полученных новостей. Даже стала опасаться, как бы не забрал мой телефон насовсем, дабы потом вставить его в рамочку и повесить на самое видное место в доме. Спасало только то, что дома у него в этом городе не было, поэтому у телефона оставалась надежда избежать участи памятного экспоната.

Резко затошнило, да так… что я даже до ванной дойти не смогла, нависнув над кухонной мойкой. Прощай, мой хумус, наше расставание случилось слишком быстро!

Лёха, конечно же, переполошился, выписывая круги по кухне и кудахтая, аки курица-наседка, чем злил нереально, лишь усиливая приступы моей тошноты. Пришлось выгнать за дверь, пригрозив, что если он не успокоится, то в ближайшие полгода просто не попадёт в наш дом.

Надулся, но послушался.

Спустя полчаса катастрофа была ликвидирована, а кухня вновь сияла и блестела. Тут я утрирую, порядок у нас в доме был не столь идеален.

Орлов нашёлся в моей спальне. Сидел на кровати, скрестив руки на груди, и напряжённо играл желваками. Наверное, злился. Я откинула влажные после умывания волосы назад и попросила:

— Не смотри так на меня.

— Ты не рада, — на этот раз он не спрашивал.