Статский советник Евграф Тулин [сборник]

– Предлагаю следующее. Мы проводим Ольгу Владимировну и затем направимся к дому Майлова, они уже находиться там с самого утра под надзором агентов в штатском, которые распределены по улицам в целях их безопасности. Однако преступник никогда не придёт если заподозрит малейшую угрозу себе. Поэтому нам нужно проникнуть в дом пораньше, когда на улицах много прохожих. Кроме того, мучают меня догадки, что этот медальон-часы находиться у Емельяна Майлова, незаконнорождённого сына генерала. Да и по описанию Майлов весьма похож на того опустившегося человека, про которого нам рассказал ювелир. Возможно Майлов принимал какое-то участие в смерти старого генерала и непонятных обстоятельствах при которых Марфа оказалась на улице без родных и без памяти, от испуга. Ей очень повезло в жизни, остаться здоровой и вернуться к нормальной жизни. Поэтому проводив графиню, мы осторожно проникаем к Майловым. Для этого нам будет необходимо переодеться под обычных мещан. Затем проведём тщательный обыск дома и допрос обоих. Возможно, что-то выясним. Муратова в известность ставить не будем. Более того по дороге к дому Майловых, мы прикажем жандармскому офицеру, ответственному за действия полиции, снять некоторые посты первой линии. Сообщим ему, что таково решение генерала Муратова. Смотрите Пётр Владимирович, определитесь, вы со мной или нет. Там находиться придётся до следующего утра. Если мы снимем полицейских агентов с постов, то сами будем отвечать за безопасность подозреваемых, – закончил излагать свой план Евграф.

– Так он, жандармский офицер, вам с Петром и поверил, – засмеялась графиня.

– Вчера он получил распоряжение от генерала во всём нас слушать, и поступать согласно моих приказов. Поэтому проблем я не вижу, кроме того я выдам ему письменную расписку.

– Конечно с вами, только найду одежду попроще, и возьму револьвер, – ответил граф Бобринский.

Так и решили. Тулин убыл к себе на квартиру, для переодеваний. Пётр к себе, заодно и проводить сестру. По дороге они нашли в жандармском управлении нужного офицера, руководителя полицейской операции и договорились с ним, что с пятнадцати часов, часть постов должна быть снята. К генералу Муратову подниматься не стали, для того чтобы избежать лишних вопросов и ненужных объяснений. В том числе ознакомились с делом более чем сорокалетней давности, найденному в архивах полицейского управления по случаю смерти генерала Асмайлова, помещика с села Умновщина. Собственно, никакого дела и не было. Имелась докладная записка, составленная полицейским чиновником, в которой со слов местных жителей, свидетелей, описывались обстоятельства смерти. Ни одного факта о подозрении на убийство не было. Осмотр места смерти отсутствовал. Был ли он составлен или пропал потом из архивов, уже определить было невозможно, из-за давности сроков.

В пятнадцать часов они оба встретились в начале улицы Ушкинской.

– Вам идёт подобный вид, если не знать, что вы природный граф, то и не догадаться совсем, кто вы! – засмеялся сыщик, увидев, что Пётр нарядился в одежду традиционного купеческого сословия.

Вдвоем они направились к дому Емельяна Майлова, не вызывая подозрений у проходящих мимо жителей города. Никто из суетящегося общественного люда и заподозрить не мог, кто скрывается за обычным внешним видом обывателей, идущих по дороге к концу улицы. Войдя в незапертый дом, они увидели следующую картину. Сам Емельян понуро сидел за столом, опустив голову с давно неостриженными волосами. На его лице имелась недельная щетина. Жена его, Меланья Прошкина, лежала на железной кровати отвернувшись к стене. При входе сыщика и Петра Владимировича, Майлов встал, но жена даже не среагировала. В углу возле стены стоял агент в партикулярной одежде, обеспечивающий их охрану до прибытия начальства.

– Присаживайтесь господа, вот стулья, – с этими словами Майлов предложил Евграфу и Петру, старые и обшарпанные стулья, находящиеся в гостиной этого бедного жилища.

Сыщик огляделся. Изба была старой, видимо раннее принадлежащей, до покупки Майловым, какому-то небогатому крестьянину. Так как оформление внутри было примитивным и простым. Побочных комнат не имела, всё располагалось в одной. Правда на улице имелся пристрой, с отдельным входом. В котором и жили, раннее, приезжие гости, мокшанские конокрады. При входе имелась русская печь и стол для приёма пищи со стоящим на нём старым и битым, закопчённым самоваром. Стол с импровизированной комнатой-кухней был отгорожен, деревянной перегородкой, от гостиной комнаты. За печью стояли две деревянные кровати, с толстыми обрубками-ножками, загороженные ширмой. На кухне и в гостиной имелись иконы, по православным обычаям. На некрашеном полу лежал один половик, грязный и рваный.