Статский советник по делам обольщения

Обычно упрямство женщин раздражало Сергея Васильевича, но порой оно все же его восхищало. Он поглядел на Амалию и со вздохом покачал головой.

– Это политическая провокация, госпожа баронесса, – со значением проронил он. – Смею вас заверить, что вы никого не найдете – даже в виде трупа.

– Милостивый государь, коль скоро нам все равно нечего терять, я согласна на любой след, – отрезала Амалия. – И раз у нас пока нет доказательств, что имела место провокация – хотя по всем признакам это именно она, – я предлагаю пока расследовать преступление как обычное убийство. Возражений нет?

У ее собеседника имелись возражения, и весьма существенные, но также у него имелся обширный жизненный опыт, который говорил ему, что в некоторых случаях с женщинами спорить бессмысленно. Поэтому Ломов ограничился тем, что спросил:

– И каким же образом мы будем расследовать это дело?

– На основе фактов, которые у нас есть, и тех, которые мы получим.

– Получим? Откуда?

– От фон Лиденхофа, разумеется, но всему свое время. Итак, вопрос номер один: это вы убили Михаэля Риттера?

– Разумеется, нет! – Ломов аж подскочил на месте. – Я уже говорил и вам, и генералу…

– Однако вас можно считать свидетелем преступления, раз вы видели человека, который вылезал в окно? Кстати, почему вы заглянули именно в эту комнату именно в этот момент?

– Я хотел принести вам шампанское, – сказал Ломов. – Шел по коридору и услышал звон разбившегося стекла. Открыл дверь, ну и…

– Продолжайте.

– Риттер лежал на полу, и я сразу же понял, что он умирает. Позже я заметил возле него осколки бокала, а тогда я первым делом обратил внимание на малого, который вылезал в окно.

– Вы его узнали? Может быть, он показался вам знакомым или же вы могли его раньше видеть в числе гостей?

– Нет. – Ломов покачал головой. – Три раза нет.

– То есть вы можете поручиться, что его не было среди гостей?

– Я не могу давать никаких поручительств, – ответил Сергей Васильевич уже с некоторым раздражением, – потому что молодчик выскочил в окно и был таков. Его лица я разглядеть не успел.

– Но, может быть, вы хоть что-то запомнили? Блондин он или брюнет…

– Или хромой, или левша. Мне показалось, что он был скорее русоволос и без особых примет… Да, именно так. Вряд ли он в возрасте, потому что он бегает очень быстро.

– Вы упоминали, что он был во фраке…

– Да, именно так.

– То есть он либо находился в числе гостей, либо рассчитывал смешаться с ними после убийства Риттера. – Амалия прищурилась. – Скажите, а это не могла быть переодетая женщина?

– Вряд ли, – проворчал Ломов. – То есть меня очень сильно удивит, если на самом деле это окажется так.

– Теперь вернемся к вам, Сергей Васильевич. Что вы сделали, когда поняли, что именно произошло?

– Я кинулся к окну, – мрачно ответил ее собеседник, дергая щекой. – Но этот тип уже выскочил наружу и улепетывал со всех ног. Будь у меня при себе оружие, я бы выстрелил в него, но оружия не было. Первой моей мыслью было выбраться в окно и побежать за мерзавцем… Только вот я уже староват для подобных упражнений, и к тому же я вспомнил о вас. Кроме того, Риттер еще хрипел. Я подошел к нему, надеясь – ну, знаете, – вдруг он успеет сказать мне что-то… Но тут его взгляд застыл, и я понял, что он умер. Тогда я вышел из комнаты и пошел предупредить вашего дядю, чтобы он немедленно уходил, после чего отправился за вами. Я рассчитывал, что мы успеем покинуть особняк посла до того, как убийство обнаружат.

– Что, конечно, направило бы все подозрения против нас.

– Нас, сударыня, подозревали бы в любом случае, – отмахнулся Ломов. – Неважно, ушли бы мы или остались… Но лучше было уйти, чтобы как можно раньше предупредить генерала о сложившейся ситуации. Так я решил.

– Сложившаяся ситуация, к сожалению, такова, что правда выглядит крайне неправдоподобно, – вздохнула Амалия. – И Карл фон Лиденхоф, я полагаю, будет настаивать на том, что вы под каким-то предлогом отозвали Риттера в сторону, подсыпали ему в шампанское яд, да так ловко, что он этого не заметил, а потом выдумали историю о некоем господине, который вылез в окно. – Баронесса Корф недовольно покачала головой. – Нет, что-то тут не так. Если Риттер по каким-то причинам решил встретиться со своим убийцей – не зная, само собой, что тот является убийцей, – зачем же устраивать встречу в особняке, в разгар вечера? Почему не встретиться в другое время и в более спокойной обстановке? А если Риттер оказался в комнате случайно, когда туда забрался убийца, то как опытный агент дал себя отравить? Странно, очень странно…

– Но если убийца был одним из гостей и отозвал Риттера для конфиденциальной беседы в ту комнату… – начал Ломов.