Статуя как процесс

– А, газеты. Я их не читаю. Вон лежит кипа, но это для кроссвордов. Я уже все отгадал. По молодости 3 курса института культуры закончил. А потом женился…

– От меня, вдобавок ко всему, и жена ещё ушла, – сказал Егор.

– К другому?

– Не знаю. Говорит, что к родителям.

– Да-а-а, понимаю. А что так? С аферистами связался, или родственники обобрали?

Егор махнул рукой:

– Да долго рассказывать. Вот что есть, то есть.

– Ну, и что теперь, жизнь закончилась что ли? – успокоил Лёша, – Живи так, без паспорта и квартиры. Немного помаешься, потом привыкнешь.

– Да нет, не думаю, не привыкну. Восстанавливать всё буду.

– Ну, ты свободный человек, тебе решать. – примирительно согласился Лёша, – А я вот, когда всего лишился, тоже запереживал. А потом привык, и даже понравилось. Любой документ – это твой двойник, особенно паспорт. С ним всё, что угодно сделать могут, то есть как с тобой самим. От документов одна беда. Ты привязан к нему. А сейчас я сам себе документ. Паспорт на двух ногах. Единственный документ, который мне нужен – это деньги.

– И много их у тебя? – поинтересовался постоялец.

– Не спорю, когда есть, а когда нету. В основном, никогда нету. Ну и что? Я тут недавно, как обычно, контейнеры обошёл, а потом столик в парке накрыл. Ну, прямо натюрморт: колбаска, сыр, помидоры на солнце блестят. Мужик мимо проходит, говорит: «У меня бутылка есть, закусим?» Я говорю: «Конечно, присаживайся». Ну, мы с ним пообедали. А как он узнал, откуда продукты, плеваться начал, материться на меня, что сразу не сказал. Я ему: «Чудак, если бы я сам не сказал, что еда из супермаркета «Контейнер», ты бы ничего и не знал».

– А он что?

– Ничего. Согласился. Умный попался. Ну, что спать будем? Вон, на диване ложись.

* * *

Проснулись обитатели подвальных апартаментов рано утром. Лёша вскипятил чайник, заварил крепкий чай, Егор сделал бутерброды. Сели завтракать.

– Я сейчас на свалку городскую. Егор, ты не дашь мелочи на проезд? – спросил Лёша.

– Вот, – сказал Егор, протягивая деньги, – а зачем туда собрался?

– Да ты знаешь, сколько там полезного можно насобирать?! Я каждую неделю на свалке промышляю. И одежда, и для дома много чего, и цветмет, продукты там всякие вполне среднего качества… У меня там своя делянка. Потом что продаю на рынке, что сам использую. А может, со мной поедешь?

– Да нет, – отказался Егор, – Продукты…среднего качества… не собирай, у меня пока есть деньги. Схожу в магазин, куплю чего-нибудь поесть. А потом, может быть, в паспортный стол схожу, документы восстанавливать надо.

– Ну как знаешь. До встречи. На, возьми второй ключ.

Лёша ушёл промышлять, а Егор вымыл посуду, подмёл полы и направился в магазин за продуктами.

Сделав покупки, Егор вышел из магазина, отошёл на некоторое расстояние. Что-то заставило его оглянуться. Со стороны автобусной остановки ко входу в магазин торопливо шли двое молодых мужчин хищного вида в одинаковых чёрных куртках, в чёрных же кепках с козырьками синего цвета. Егор зашёл за киоск, продолжая из-за него наблюдать за дверями магазина.

Через две минуты двое охотников выбежали из магазина, встали и, вертя головами, стали осматриваться по сторонам. Никого не увидев, переглянулись, о чём-то коротко поговорили, зашли за угол магазина, в тень и продолжали наблюдать за улицей и площадью.

«Как, откуда они узнали, что я пойду в магазин? – думал Егор, – нет, сегодня поход в паспортный стол откладывается». И он, дворами, возвратился в своё убежище.

Ближе к вечеру, когда Егор уже приготовил ужин, вернулся добытчик Лёша. Он вошёл в подвальную комнату, таща за плечами увесистый пластиковый мешок.

– Уф-ф…, еле дотащил. Удачный день сегодня. Жарко только и мухи достали.

Немного отдохнув, Лёша принялся выкладывать на стол свою добычу.

– Скорее всего, рабочий, – сказал он, ставя на стол помятую грязную коробку с изображением пластмассового электрического чайника, – потому что абсолютно новый и даже с инструкцией.

Затем на свет появилась полиэтиленовая упаковка плиток шоколада с глубокой рваной царапиной на боку, от которой плитки разломились пополам.

– «Сказки Пушкина». Я посмотрел, – даже срок годности ещё не истёк. Ну, где ты так ещё отоваришься забесплатно?

Далее Лёша, словно Дед Мороз в детском саду, извлёк из мешка две фарфоровые тарелки, слегка ношеные зимние полусапоги, согнутый в несколько раз кусок медного кабеля, опять шоколад, старинную мясорубку из светлого металла.

– А это для повышения культуры. Полюбуемся, а потом продадим за приличные деньги, – пояснил добытчик, вытаскивая и ставя перед Егором металлическую настольную скульптурную композицию. Выполнена она была с большим мастерством и изяществом. За тщательно обработанным, в деталях, письменным столом сидел, откинувшись на спинку кресла, Александр Сергеевич Пушкин. Правая рука поэта, с гусиным пером в ней, покоилась на столе, левая, с растопыренными пальцами, – откинута вверх и назад. Лицо Пушкина было напряжено, рот полуоткрыт, глаза возведены вверх и вытаращены даже слегка чересчур. На ребре подставки было отлито слово «Вдохновение».