Статус: все сложно

Глеб берет мою свободную руку и смотрит на нее. Голос такой же грустный, как и глаза. А еще уставший. Наши разговоры и из него вытянули силы. Плохо не только мне, но и ему. Наши воспоминания болезненны для обоих.

– А я ждала тебя.

– Жалко, что поздно мы поговорили.

– Думаешь, это что-то изменило бы?

– Не люблю сослагательное наклонение.

Снова молчим. Уходить и закрывать дверь не спешу. Между нами будто натянулась невидимая ниточка. Закрыться, значит, порвать ее. А я так не хочу.

Я вижу, что Глеб не собирается отпускать меня и мою руку. Или не хочет. Сейчас уже ничего не понимаю. Искушение велико просто подойти чуть ближе и коснуться его, разгладить эти морщинки, очертить линию губ.

– Пока, Мила.

– Пока. Глеб.

Дверь еще не закрылась, там осталась небольшая щель.

– Я никогда не жалел, что женился на тебе. И план твой был офигенным.

Глава 15

Мила.

Дверь захлопнулась. А я так и осталась стоять в коридоре с сумкой в руке. Она падает на пол с глухим звуком. Хочется сделать так же. Просто упасть.

Глеб поставил точку в нашем сегодняшнем дне, завершил первый раунд. Моим поражением.

Я действительно чувствую себя проигравшей, хотя в нашей игре точно не будет ни победителей, ни проигравших. Эта какая-то игра на выживание. Кто сильней ударит другого. У кого удар точнее, а следовательно, и больнее.

В полном непонимании дохожу до кровати и как есть опускаюсь на нее. Она незаправлена, и на подушке я отчетливо вижу след своей головы. Сон сегодня был беспокойным, словно я знала, что мне предстоит, от этого волновалась и переживала.

Волна злости поднялась откуда-то изнутри. Я в один момент вдруг осознала, что только что мне сказал Глеб. “Офигенный план”? “Не жалел о свадьбе?”

Какого черта это сейчас было? Если он изначально был рад такому положению дел, то к чему были эти разговоры, эти претензии, эта отдаленность и наше с ним расставание. По сути, у нас и правда все было хорошо. Мы бы справились, смогли быть вместе и преодолеть все трудности. Так, получается?

Со мной бы не случилось, того, что останется со мной до конца. Не было бы этих четырех лет, не было бы Риты.

С каждой мыслью и с каждым выводом злость усиливается. Волна становится больше.

Подхожу к сумке и теперь остервенело ищу телефон. Он находится на самом дне. Несколько пропущенных от девчонок, один от Мистера М. Мама, папа, потом незнакомые номер, спам, скорее всего.

Ищу Навицкого, пропускаю и возвращаюсь к началу списка ещё раз. От злости словно пелена перед глазами. Она не белая, как может казаться, а кроваво-красная. Теперь я знаю, что чувствуют люди, которые на грани того, чтобы причинить вред.

Гудки долгие, он словно думает, брать трубку или нет. Нервно отбиваю непонятный ритм пальцами по косяку двери.

– Ты уже соскучилась? – голос уже не такой грустный и уставший.

– Что это было?

– Ты о чем?

– Про твое “офигенный план” и “никогда не жалел”?

– Это была правда, – в салоне тишина. Может, он еще не успел отъехать и стоит спуститься вниз? Еще раз взглянуть в его глаза и понять, говорит ли он правду или просто выводит на эмоции. Раньше он любил это делать. Ему это нравилось. Темная сторона меня. Это другая Мила, которая так ему приглянулась, что другая часть, светлая, просто не нужна. Она ведь зануда и зубрила, скучная. Но это все я, Мила. Не темная, не светлая. Я хочу быть цельной. Я и есть цельная.

– Знаешь что, не нужна мне больше она, твоя правда. И игра твоя тоже не нужна. Иди ты к черту, Глеб Навицкий! – сбрасываю вызов.

Хочу швырнуть телефон в стену. Как тогда, в той жизни и в том доме, что остался на нашем островке. Во мне бушует штормовое море как и в тот день. Снова из-за него. Вся работа, что была проделана, идет к черту, туда же, куда я отправила Глеба. Будто ничего и не было.

Включаю музыку на колонке. Странная композиция, что оказалась у меня в трек-листе. Такое любит Зойка, но не я. Не выключаю. Просто начинаю танцевать под эту музыку. Самый действенный способ избавиться от этих эмоции. Главное, не замыкаться в себе. Прожить, протанцевать, высказать, нарисовать. Но не оставлять внутри. Они погубят или задушат.

Танцую злость и ярость. Как бы они выглядели, если бы нота могла быть злой, а движения ярые.

Музыка громкая, но я все равно слышу стук сердца. Он частый. И это не от танца.

Танцую пока не падаю на кровать. Устало прикрываю глаза и проваливаюсь в сон.

Глава 16

Мила.

Мне казалось, что я проспала совсем чуть-чуть. Вчерашняя репетиция, потом выступление слились в одну картинку, что повторялась и повторялась. Уже без чувств и эмоций, который вкладываешь в танец. Нельзя танцевать одинаково. Каждый раз ты привносишь что-то новое. Но не вчера. Утренний разговор был самой эмоциональной частью моего дня, а апофеозом стал мой танец после признаний Глеба. Вот там было все – злость, отчаяние, раздражение, боль, а потом счастье и легкость.