Ставка больше, чем фильм. Советская разведка на экране и в жизни

В картине есть замечательная сцена между Ладейниковым и отцом Мортимером, у которого разведчик пытается выведать тайну исповеди убитого подручными Хасса профессора О’Рейли, осознавшего, куда могут завести проводимые в центре исследования. Священник, по понятным причинам отказываясь нарушить пастырский долг, пытается понять, для чего эта тайна нужна его собеседнику. Кто он такой? И Ладейников, тонкий психолог, начинает говорить с отцом Мортимером на языке, который тот способен постичь:

«Мы неизвестны, но нас узнают.

Нас считают умершими, но мы живы в великом терпении.

Под ударами, в темнице, в бесчестии, в изгнании.

Нас считают обманщиками, но мы верны…»

В эти четыре фразы укладывается вся жизнь незаурядного человека, каким был Конон Молодый.

25 лет — достаточное время для размышлений

Ладейникова, как и Молодого, осудили на 25 лет. То, что он советский разведчик, предполагается едва ли не с самого начала. Потому его в течение трёх лет и пытались перевербовать, упирая на то, что на родине его давно списали со счетов и из тюрьмы он выйдет седовласым старцем. Тот отшучивался, что у него теперь будет достаточно времени для размышлений, которого ему так не хватало на воле. Конону Молодому, напротив, удалось даже на суде отвести от себя подозрения в работе на СССР и обвинили по куда более мягкой статье за злоупотребление государственными секретами.

Из-за предательства Голеневского из большой игры был выведен ещё один человек, работавший на нашу разведку — Джордж Блейк, которого Би-би-си считала «одним из самых известных сотрудников британских спецслужб, перешедших на сторону Советского Союза». И вот его, англичанина, осудили на 42 года! Волею судеб Блейк и Лонсдейл оказались в одной тюрьме и регулярно встречались во дворе во время прогулок. Чувство юмора не изменяло Гордону и в заключении. Другие заключённые не без удивления наблюдали, как два арестанта то и дело разражались хохотом, смеясь над анекдотами, которых, по словам Блейка, его коллега знал огромное количество. Что помогало Гордону сохранять бодрость духа? Природный оптимизм? Вера в собственную везучесть? А, может, и то, и другое разом?

Не исключено. Поскольку Блэйк, вспоминая о друге, любил рассказывать одну забавную историю: «Как-то летом 1961 года во время прогулки Лонсдейл сказал мне: «Джордж, обрати внимание на мои слова. В 1967 году мы встретимся на Красной площади во время празднования 50-летия Октябрьской революции». Он тогда начинал отбывать 25-летний срок тюремного заключения, а я — 42-летний. Для того чтобы эти слова сбылись, должно было произойти настоящее чудо. Но реальная жизнь часто бывает более фантастической, чем самое смелое воображение. И чудо произошло. Лонсдейла обменяли в 1963 (так у Блейка — В.П.) году, а мне удалось бежать в 1966-м. И в ноябре 1967 года мы оба действительно были на Красной площади». Ему оставалось жить ещё три года.

На родине Молодый служил в центральном аппарате СВР, обучал будущих нелегалов, читал лекции и, наверняка, занимался не только этим. Конон Трофимович застал триумф картины, к созданию которой был причастен. Но дни его уже были сочтены. 9 октября 1970 года он, гуляя с женой по лесу — оба были азартными грибниками — неожиданно упал замертво. Официальной причиной смерти был указан обширный инфаркт. Конону Трофимовичу Молодому было всего 48.

Донатас Банионис узнал о его смерти случайно: «Подходя к посольству США для оформления визы, вдруг столкнулся с незнакомым человеком, который произнес: «Извините, хочу вам сказать, что позавчера умер Конон…» Артисту эта внезапная смерть всегда казалась странной и в одном из своих последних интервью разговор на эту тему Донатас Юозович закончил многозначительной фразой: «Возможно, ему «помогли» — лечили так, чтобы вызвать у него инфаркт. Он слишком много знал…»

Глава 6 Пал Андреич, вы шпион?

Снимать нельзя переписать

Тайное противостояние. Юрий Соломин в роли Кольцова, Владислав Стржельчик в роли Ковалевского

Евгений Ташков, по его собственному признанию, был восьмым по счету режиссёром, которому руководство «Мосфильма» предложило снять фильм о «красном резиденте» в стане белых. Его предшественники под разными предлогами постарались уклониться от этой «чести» — сценарий был откровенно слаб. Обычно с безнадёжными опусами на студии не церемонились, но этот отправить корзину было невозможно — одним из соавторов был человек уважаемый и заслуженный — подполковник в отставке Георгий Леонидович Северский, много сделавший для организации партизанского движения в Крыму в годы Великой Отечественной войны. Ему, собственно, и принадлежала идея картины. И, по всей видимости, Северский, используя старые связи, заручился очень серьёзной поддержкой в высоких сферах. В противном случае худсовет «Мосфильма» не стал бы с таким упорством продолжать поиски камикадзе.