Ставка больше, чем фильм. Советская разведка на экране и в жизни

Существует немало рассказов о том, как для съёмок этого эпизода Абеля загримировали до полной неузнаваемости. Авторы подобных историй, по всей видимости, не смотрели или давно не пересматривали картину. В начале выступления идёт крупный титр: «Советский разведчик полковник Рудольф Иванович Абель». Да, подлинное имя этого человека — Вильям Генрихович Фишер, но как Абель он уже тогда был достаточно хорошо известен не только западным спецслужбам, но и широкой публике, поскольку обмен Абеля на Пауэрса освещала западная пресса. Ну а нашим соотечественникам вряд ли представилась возможность случайно встретить Рудольфа Ивановича в булочной или трамвае. Так что гримировать его ради сохранения инкогнито было абсолютно бессмысленно. Всё ограничилось обычным актёрским тоном, позволяющим избежать бликов на лице от мощных софитов, и аккуратной накладкой, замаскировавшей достаточно глубокие залысины.

Впрочем, легенда о гриме возникла не на пустом месте. Ей предшествовала абсолютно реальная история, рассказанная впоследствии Саввой Кулишом. Рудольф Иванович приехал в Ленинград на съёмку. На вокзале его встречали чины из местного комитета госбезопасности. Из вагона все пассажиры вышли, но Абеля среди них не было. Кто-то помчался звонить в Москву по спецсвязи — вдруг разведчика выкрали по дороге или даже убили. А Кулиш пошёл к выходу. И вдруг почувствовал, что кто-то тронул его за плечо: «Иди и не оборачивайся» — услышал режиссёр спокойный и такой знакомый голос. С вокзала они, делая вид, что незнакомы, отправились в гостиницу «Октябрьская», где жил Кулиш. Уже в номере Савва Яковлевич попытался выяснить, что происходит, не переставая изумляться тому, что при всём желании не смог бы на улице узнать своего собеседника. Рудольф Иванович был резок — дураков, не знающих азов своей профессии, надо учить!

Абель велел Савве отправляться на студию, и чтобы прикрыть разницу во времени — прямиком с вокзала Кулиш уже должен был быть на «Ленфильме» — принять в буфете коньяку. А главное — никому не признаваться, что он уже в городе. Кулиш так и поступил. Ему поверили, все, кроме… второго консультанта. «К тебя съёмка срывается, а ты, Савва, что-то уж слишком спокоен, — с улыбкой отметил Молодый. — Наверняка Абель уже где-то здесь». Ровно в 16.00 в павильоне появился Абель. В своём обычном виде. Причем прошёл он на территорию без всякого пропуска — его просто не заказали, решив, что Рудольф Иванович не приехал.

Владимир Владимиров был прав, когда настаивал на этом монологе. Он придал картине более глубокое и сильное звучание. «Я выступаю в роли необычной для меня, потому, что люди моей профессии привыкли больше слушать и меньше говорить. Но тема этой картины волнует меня и моих товарищей. Поэтому я думаю, что это оправдывает некоторое отступление от наших правил. Вы, вероятно, читали в газетах о том, что в некоторых капиталистических государствах проводятся опыты по использованию бактериологических и химических средств массового уничтожения людей. Эти последние в особенности страшны, потому что они поражают психику людей и уничтожают их нервную систему. В английском городе Портоне, в канадском Саффилде имеются лаборатории, в которых хранятся возбудители самых страшных эпидемий, которые когда-либо поражали человечество.

Во время войны мне довелось встретиться с одним немцем, врачом, отъявленным нацистом, который цинично заявлял о том, что нужно уничтожить беспощадно всех неполноценных людей во имя улучшения человеческого рода. Эти бредовые идеи не погибли вместе с гитлеровской Германией. В Соединённых штатах Америки я встретился с одним американским офицером из Форт-Детрика и военно-химической лаборатории, которая там существует, который выражал те же самые мысли. Всякий раз, когда подобные люди имеют в своих руках такие страшные средства массового истребления, встаёт вопрос раскрыть их замыслы. Раскрыть для того, чтобы избежать катастрофы. Ради этого работал мой коллега Рихард Зорге и мои товарищи, о которых рассказывает эта картина. Конечно, страна не названа, изменены фамилии и имена, но основа картины подлинна, как подлинна та борьба, которую мы ведём. Мы — люди, которые стремятся предотвратить войну».

Мы неизвестны, но нас узнают