Ставка больше, чем смерть. Металл Армагеддона

Не может не радовать. Кстати, вопрос:

– Существует возможность вызвать ядерную реакцию деления, используя готовые полусферы?

– Конечно. Полной мощности, по понятным причинам, набрать не удастся, но ядерный разгон, своеобразный всплеск неизбежны. Но это верное самоубийство.

Кто бы сомневался. Вот только у меня с человеческой жизнью тоже не все хорошо, к сожалению.

– Как производится хранение полусфер до отправки на заводы сборки ядерных боеприпасов?

– Вот примерная схема. Нечто типа герметичных сот в полу, соответствующие системы охлаждения и контроля. Ручной доступ крайне затруднен, для загрузки в транспортную тару используется специальный механизм.

Вникаю в чертежи. Общий принцип построения агрегатов понятен. Киваю ученому:

– Хорошо, спасибо. Какие еще вопросы мы должны рассмотреть?

– Пожалуйста. По поручению вашего руководства нашим коллективом подготовлены предложения по возможному совершенствованию работы HFIR. К сожалению, они не подтверждены практикой… но будут выглядеть достаточно привлекательно.

– Это и требуется. Приступим?

* * *

Свободны ли мы в своих решениях? Или каждый шаг и поступок уже запечатлены в книге Судеб, заставляя нас идти по предопределенному пути? Наверное, истина где-то посередине. Из массы существующих вариантов будущего правильным является только один. Но никто не принуждает его принимать – решение остается за человеком.

Это я к тому, что лицо на фотографии поразительно схоже с тем, которое каждый день вижу в зеркале.

Димо Стратев, болгарский инженер и ученый. Ядерщик.

Просматриваю остальные, полученные оперативным путем материалы. Мы действительно похожи, как братья-близнецы. Совершенно невероятная деталь – и у него на голове имеется тонкий шрам, совсем как мой, доставшийся «на память» от Брюса.

Данные биографии. Побудительным мотивом, заставившим связать жизнь с тайнами атомного ядра, явились проводимые Советским Союзом разработки урановых месторождений. Маленького мальчика на всю жизнь впечатлили масштабные преобразования доселе нетронутых мест, работа могучей техники, сам настрой молодых, лучащихся воодушевлением и уверенностью специалистов. Именно тогда Стратев запомнил первые русские слова и загорелся мечтой побывать в стране Советов.

Закончив специализированный техникум, отлично зарекомендовал себя в работе на горно-обогатительном комбинате, затем последовали прилежная учеба в СССР, возвращение в Болгарию, открывающиеся великолепные перспективы. По планам и надеждам безжалостно ударил крах социалистического лагеря. Помыкавшись в стремительно нищающей Болгарии, уехал вести научную работу за рубеж. Череда экспериментальных реакторов, несколько изобретений и научных работ. Но результаты достижений уходили работодателям – на Западе умеют составлять контракты.

В ходе сложного эксперимента в результате неисправности оборудования попал в радиационную аварию. Там заработал тот самый шрам и высокую дозу радиации, наложившуюся на ранее полученные. Долгое и мучительное лечение, на которое ушли все деньги. Никому не нужный, собрав жалкие остатки средств, вернулся на родину. Сейчас ведет замкнутый, практически отшельнический образ жизни, отличается мизантропическим складом характера (неудивительно при такой судьбе), проживает в селе Градыт, муниципалитета Смолян. Но окончательно научную работу не забросил – по Интернету общается на специализированных форумах с коллегами, участвует в научной деятельности.

– Ваше мнение?

За спокойным видом Ильи Юрьевича скрываются гордость и удовольствие от успешно выполненной работы.

– Весьма перспективно. Думаю, американцы заинтересуются этой кандидатурой.

– Они уже заинтересовались.

Вот как? Впрочем, чем быстрее, тем лучше.

– Когда вылетать, Илья Юрьевич?

– Завтра в обед, Александр Владимирович. На подготовку практически нет времени. Одна надежда на удачу и ваши способности.

На стол ложатся толстая папка, компакт-диски:

– Вот материалы по Стратеву и месту его проживания. Постарайтесь изучить и запомнить.

– Постараюсь.

* * *

Снова аэродром Кубинка. Но на этот раз билет в один конец. Это понятно и Ларисе, и парням. Генерал-полковник провожать не приехал – плохая примета.

Смешно. С Альфой верить в приметы.

Крепко, но осторожно обняв на прощание, Ахмет и Кемаль деликатно отошли, оставив нас с Ларой вдвоем.

В последний раз она прижимается к моей груди, губы обжигает последний поцелуй.

– Не волнуйся за меня, Сашенька. Я сильная, я выдержу…

А с длинных ресниц переполненных горем глаз срываются крупные прозрачные слезы, застывающие ледяными дорожками на воротнике дубленки.

Спазм перехватил и мое горло.

Стараюсь вобрать взглядом, запомнить навсегда милый образ. Паранормальная составляющая подсказывает – надо уходить. Любимая держится из последних сил, может сорваться в любой миг.

С рвущей сердце болью отпускаю ее горячие нежные ладошки, поднимаюсь по трапу. Нет, оглядываться нельзя.

Плохая примета.

* * *