Ставка на невинность (СИ)

В пункте два-один убрана часть про сохранение моей мнимой девственности!

Охренел!

Мне, может, память о ней дорога!

И засучив рукава я бросаюсь в переписочный бой со всем пылом неудовлетворённого либидо.

Алка – настоящий друг и не бросает меня, пока я стучу по клавишам ноутбука в мессенджер Бергману. Незримо она со мной, бубня в телефонную трубку:

– А он чего? А ты чего?

И спустя час накаленного общения общими усилиями мы побеждаем Германа. Спорный пункт про мои полномочия переформулирован, права уравнены, только звучит он как-то иезуитски. «Если одна сторона захочет переспать с кем-то другим, то вторая сторона не имеет права ей мешать». Я не очень въезжаю, как пункт про ограничения встреч превратился в пункт про неограниченные сексуальные связи, но хотя бы мне можно столько же, сколько и Бергману!

Только я не понимаю, как так вышло, что при общей договорённости сократить общение до минимума мы с Германом должны видеться практически каждый день!

Потому что я должна сходить с ним в картинную галерею на корпоратив, он за это со мной выбирает подарок и едет к Артемьеву. Я иду с Бергманом и его друзьями смотреть матч в спортбар, а он тащится со мной на отчетный концерт моей троюродной племянницы в консерваторию.

И финалочкой за то, что я согласилась на долбанную фотосессию, Гера вместе со мной появится на дне рождения у моей мамы.

Выходит, что недельный отпуск, начинающийся у меня в понедельник, который я брала в связи с плотным семейным графиком, я почти полностью проведу с Бергманом.

Как так вышло-то?

Глава 33. Тлетворное влияние искусства

В ночь с четверга на пятницу я лежу в постели и серьезно обдумываю вариант разорвать контракт с Бергманом, потому что за четыре дня отпуска я упахалась так, как на работе не упахивалась.

Если так прикинуть, я с Лосевым меньше контактировала за время конфетно-букетного периода, чем с Бергманом за эти дни. И сейчас мне кажется, что я постигла смысл этого ритуала ухаживания.

Если молодые друг друга не убили, не прокляли семьи, не расстреляли друзей и не обзавелись куклами вуду друг друга, можно смело переходить на следующий этап отношений.

Нам с Бергманом смело нельзя.

У меня руки чешутся его придушить.

Несмотря на то что мы больше не допускаем никаких опрометчивых поступков, вроде опасных прикосновений, всякого рода проверок и незапланированных оргазмов, напряжение между нами сохраняется, и в отсутствии возможности его снять приятным способом, мы оба друг над другом измываемся как можем.

По совету Медведевой я начинаю потихоньку прикручивать уровень своей привлекательности в сторону максимума. Юбка с каждой встречей становится короче, джемперочки выбираю более облегающими, а в среду и на декольте я не скуплюсь, правда, не удержавшись, снова украшаюсь брошью из чешского стекла.

Герман же, кажется, вообще не замечает изменений, хотя нет-нет, да и ловлю я на себе подозрительный взгляд. И иногда проскальзывают у него непонятные намеки. Но руки он держит при себе, черт бы его побрал!

Понедельничный поход по магазинам в компании Бергмана превращается в жуткое испытание. Сначала меня час пытают о вкусах и увлечениях Демида, потом еще два с наименьшим пристрастием – откуда это я столько про Артемьева знаю.

Выбранный же подарок повергает меня в шок.

– Что? Игрушечная железная дорога?

– Да, – невозмутимо отвечает Бергман, пристально следя за тем, как упаковывают огромную коробищу.

– Демид теперь совсем взрослый и играет совсем в другие игрушки, – открываю я ему правду жизни, но Герман только закатывает глаза.

И когда в среду мы являемся на день рождения к Артемьеву, я уже готовлю речь, оправдывающую дебильный подарок, но, к моему удивлению, он «заходит».

С восторгом Артемьев бросается меня обнимать.

Ещё секунду и этот медведь меня расплющит, но Бергман отгораживает меня от именинника широкой грудью и впихивает коробку ему в руки.

– Ну, что? Проспорила? – ехидно спрашивает Гера, кивая в сторону Демида, который уже тащит канцелярский нож.

– Проспорила, – кисло соглашаюсь я.

Это мы накануне от скуки заключили пари.

И я продула.

И кто меня за язык тянул?

Искусство на меня плохо влияет не иначе.

Вторник был занят корпоративом Бергмановской фирмы в честь ее пятнадцатилетия. За каким-то хреном до классического разлюли-малина под разбитные хиты прошлого в ближайшем ресторане втиснули культурную программу для сотрудников в новой картинной галерее.

Бродя по залу от шедевра к шедевру, прости господи, я злюсь, потому что меня сверлят не меньше десяти пар разъяренных женских глаз, и я все время прикидываю, кому из них перепало то, что мне не дали.