Ставка на невинность (СИ)

– Яна, я ведь обещал, что окажусь в тебе раньше, чем ты думаешь, – напоминает Бергман, пристально глядя мне в глаза.

И обрушивается на меня сметающим сопротивление ураганом. Дьявол… Как сладко целуется этот мерзавец! Голова кружится от напора, воображение подкидывает распутные картинки, как это будет.

А минуту спустя, дезориентированную меня закидывают на плечо и, собственнически поглаживая мою пятую точку, тащат куда-то наверх.

Очнувшись от наваждения, я извиваюсь и луплю Германа, но очень аккуратно. В основном для того, чтобы он не подумал, что я слишком легко сдаюсь.

По этой же причине я пытаюсь совершить халатную попытку к бегству, когда Бергман роняет меня на широкую постель.

– Ты же понимаешь, что нам нельзя! – извиваюсь я, распаляя этой игрой себя еще больше.

Гера легко меня обездвиживает и лишает меня ботильонов.

– Не очень. Так хочется, что я готов рискнуть, – ухмыляется он и совершает то, что мне и в голову не могло прийти.

Распяв меня крестом, он поочередно пристегивает мои руки к креплениям, не замеченным мною ранее. Пушистые браслеты надежно фиксируют запястья, и пока я ошалело разглядываю наручи, Бергман справляется со щиколотками.

– Эту кровать я заказал еще неделю назад. Сразу после тыквенной вечеринки.

Я очень хочу возмутиться, но голос меня не слушается, потому что телом овладевает томление. Я откровенно возбуждаюсь, видя, как Герман, стоя перед моим распростертым телом, стягивает водолазку, обнажая мускулистые загорелые плечи, и с будоражащим щелчком расстегивает ремень на джинсах.

– То есть ты меня затащил… – хрипло начинаю я, и плотоядная улыбка становится мне ответом на недосказанный вопрос.

– Да. И у тебя нет выхода, расслабься и получай удовольствие.

И этот засранец уходит в ванную, где льется вода, и хлопает дверца шкафчика. Эти звуки вызывают у меня еще больше волнения.

Вернувшийся Бергман бросает на кровать рядом со мной нераспечатанную упаковку презервативов.

– Что ж, Левина, приступим. Сейчас я пройдусь по всем пунктам, начиная от моей мужской состоятельности и заканчивая той позой, которая тебе так глянулась на картине…

– Я буду кричать!

– Главное, чтобы не пела, – усмехается он, расстегивая пуговку за пуговкой на моей блузке. С бюстиком он поступает еще проще, просто отстегнув бретельки, и его взору предстают торчащие соски-предатели.

– Так где мы там в прошлый раз остановились?

Глава 39. Урок первый

Хочется уточнить, который из разов он имеет в виду.

Там, где я сама слилась, или там, где он заставил меня кончить и отказал в члене?

Однако пухлая коробка с презервативами подсказывает, что у Бергмана ко мне накопилось больше претензий.

И вот прямо сейчас меня захлестывает осознание, что сегодня все кончится совсем по-другому. Возбуждение нарастает, хотя Герман еще ничего не сделал, только смотрит на меня серыми невозможными глазами, в которых я читаю свой приговор.

Екает в груди, пересыхает во рту, температура растет.

А Бергман ждет ответа.

Серьезно?

– Левина, а была такая разговорчивая… – наигранно сокрушается он. – Опять все сам. Все сам.

Облизываю горящие губы, требующие поцелуя.

И не только им необходимо пристальное внимание. Соски начинают ныть под жадным взглядом Германа.

– Праздник для глаз, – внезапно севшим голосом комментирует Бергман.

От ноток в его голосе мне очень хочется сдвинуть бедра, но… чертов Гера лишил меня этой возможности.

– Что, Яночка, ты готова? – он опускается рядом со мной на постель.

– Нет, – слабым голосом почему-то шепчу я.

– Кто-то нагло врет, – усмехается Бергман, поглаживая мое колено. – Опять. Знаешь, как наказывают наглых горячих врунишек?

И его рука скользит по внутренней стороне бедра, задирая юбку.

– Розовые, – довольно констатирует он. – Я так и думал.

Блин, откровенно говоря, трусики розово-сиреневые, но об этом можно было догадаться по цвету бюстгальтера.

А засранец, игнорируя мои потребности, продолжает ласкать чувствительную кожу, не прикасаясь к самой горячей зоне. Он лишь прожигает глазами розовый треугольник.

Черт! Если он не потрогает меня там прямо сейчас, я умру!

Широкая ладонь переключается на мой живот.

Это, конечно, приятно, но, черт подери, а как же мои эрогенные зоны?

Я понимаю, чего он добивается. И если я сдамся, это облегчит мою участь, но хрен ему! Я не стану умолять!

По глазам прочитав мою позицию в этом вопросе, Бергман коварно ухмыляется:

– Игра только началась, Ян. Сегодня я услышу от тебя все, что захочу. И как следует рассмотрю твою татушку.

Он склоняется над моей грудью и, согрев дыханием соски, целует… ключицы!

Мерзавец!

Сволочной Гера дарит влажные поцелуи моей шее, продолжая поглаживать живот и чуть надавливать на лобок.

Я не знаю, в чем секрет, но от его практически невинных прикосновений я завожусь, как никогда прежде. Тело ломит в томлении, а Бергман жарко шепчет мне на ухо:

– Как я мечтал тебя поставить на коленки и выдрать за твой ядовитый язык, а потом найти ему более достойное применение…

Твою ж мать! Я-то знаю, что его фантазии совпадают с моими полностью.