Ставка на невинность (СИ)

– Дим, ты уже ловил меня на любопытстве, помнишь? Я припоминаю, что за заходы ты делал, и могу сказать сразу: все свои предложения можешь оставить при себе. Никаких продолжений, ожиданий непонятно чего, ты от меня не дождешься. Ты серьезно не понимаешь, как это гадко? Или осознанно предлагаешь мне мерзости, которые унижают? Оставь мне иллюзию, что ты просто идиот, а не дерьмо-человек.

Я не особо выбираю слова, потому что… ну с какой стати мне щадить его чувства? И дело не в том, что, изменив, он не пощадил мои, а в том, что пора это все заканчивать. Раз и навсегда.

Лосев упорствует:

– Я уже понял, что глупость сморозил. Это от отчаяния, Ян. Давай, я тебя подвезу, а ты просто выслушаешь.

– Дима, у меня через пару минут такси подъедет. Не надо меня подвозить. Не надо ко мне приходить. И разговаривать со мной о том, о чем ты там собираешься, тоже не надо. Ты потом пожалеешь. И это точно все осложнит, а может, и испортит еще сильнее, чем уже есть.

Я кошусь на экран мобильника в замерзшей руке. Вот Бергмана нет, и я опять куда-то дела перчатки. А таксёр совсем рядом по карте, но не двигается с места.

– Такси не проедет сюда, там раскопали заезд, – радует меня Лосев.

Открываю чат с таксистом, и точно. Он ждет меня там, где удалось припарковаться. Матернувшись, я пытаюсь отодвинуть Димку, чтобы спуститься с лестницы, но он перехватывает меня:

– Я помогу.

– Дим, отстань, а… И без тебя тошно, – спускаю я на него собак, но Лосев терпеливо все сносит.

– Ян, не дури. Я провожу тебя до такси. Скользко, а ты на каблуках. Не устраивай сцен.

Естественно, я злюсь еще больше. Можно подумать, это я истеричка, а не Лосев не понимает простого русского языка. Что непонятного в том, что я не хочу его видеть и с ним разговаривать?

Я молчу только потому, что понимаю, любые слова сейчас бесполезны. Хотя видит бог, я уже на грани того, чтобы написать Наташке, чтобы она взяла на поводок своего будущего мужа.

Он ведет меня по обледенелому тротуару, с которого добросовестно счистили весь снег, оставив на месте полированный каток, даже ничем не присыпанный. Я наконец вижу мигающее аварийкой такси и вырываю свою руку из хватки Лосева.

– Все, Дим. Спасибо, прощай и больше не показывайся мне на глаза, – резко бросаю я.

– Постой, – он разворачивает меня к себе, обнимая за плечи. – Я знаю, что виноват…

У меня все взрывается внутри. Не от боли, нет. Я уже свое отпереживала.

– И что? Извиниться хочешь? А что это исправит? Кому должно стать легче? Тебе? Почему я должна тебя слушать, чтобы тебе стало проще жить? Слушай, Лосев, ты окончательно все похерил. Я поеду на твою свадьбу и буду наслаждаться тем, как в ЗАГСе ты окончательно поймешь, что назад никакого пути нет. И ты все это сделал своими руками. И членом. И чем там еще, но явно не мозгами. И больше не смей мне писать, звонить, приезжать. Иначе, я клянусь я позвоню твоей беременной невесте и попрошу ее принять меры. Ты меня понял?

Лосев слушает меня с каменным лицом, только руки крепче сжимаются на моих плечах.

– Понял, – скрипит зубами Димка.

С минуту мы молча сверлим друг друга взглядами. У меня, наверное, уже пошло платное ожидание такси. Я бросаю взгляд на машину и вижу, как она отъезжает, не дождавшись меня.

Ну пиздец.

То, что это не сам каюк, а только подготовительный этап, становится понятно, когда за отъехавшим такси обнаруживается шикарная тачка Бергмана, у капота которой стоит хозяин с букетом в опущенной руке.

Глава 46. Без вины виноватая

Бергман сверлит меня взглядом. По каменному выражению лица не понять ничего.

От дурного предчувствия в груди расползается холод.

Я вижу, как Герман кладет букет на капот машины и, подняв воротник пальто, направляется к нам широкими шагами. И облегчение от того, что он не сел в тачку и не уехал, смешивается с пониманием, что все равно все плохо.

Лосев, проследив за моим взглядом, наконец убирает от меня руки, но уходить не торопится. А мне хочется, чтобы он повернулся ко мне спиной, и я смогла отвесить ему душевный пинок.

– Я тебя ненавижу, – цежу я Димке сквозь зубы. – Ты портишь мне жизнь, видеть тебя не могу.

Бергман подходит к нашему печальному дуэту, обдавая меня ароматом знакомого парфюма. Смотрит на нас, руку Лосеву не подает.

– Гер… – не выдерживаю я давящего молчания.

– А где счастливая невеста? – игнорируя меня, Бергман задает вопрос Димке. Приветствия, видимо, тоже неуместны.

– Готовится к свадьбе, – неожиданно огрызается Лосев. – Мы не сиамские близнецы.

Он тоже смотрит на Германа набычившись.

– Да я уж вижу, с кем невозможно расстаться, – в голосе Бергмана отчетливо слышна угроза.

– Гер… – снова я делаю попытку вклиниться в битву самцовых взглядов. Вовсе не потому, что я переживаю за Лосева, меня откровенно напрягает, что Гера на меня не смотрит.

Но и попытка номер два тоже проваливается. На меня по-прежнему не обращают внимания.

– В чем проблема? – резко спрашивает Дима.