Ставка на стюардессу

А если вспомнить остальных воспитанников… Они могли что-то оставить «родственникам»? Сын графа Разуваева вместе со своей биологической матерью, смолянкой Анной, уехал в Англию. Синеглазовы оказались во Франции, Англии и США. Остальные из России не уезжали. Некоторые не оставили потомков. Может, наследство оставил не только лесопромышленник Мещеряков, но и кто-то из бездетных Синеглазовых? Если оставил кто-то из Разуваевых… Но Иван же сам Разуваев!

Чего-то я явно не понимаю…

– Почему Иван пошел в тот же бизнес, что и вы? – спросила я у Креницкого.

– Не совсем тот. Агробизнес – понятие довольно широкое. Я не думаю, что он вообще стал заниматься теплицами и всем остальным именно потому, что этим занимаюсь я. Просто так получилось. Он выгодно купил консервный завод. Он с него начинал и только потом прирастил его своим сырьем. А у меня все было наоборот.

– Но тогда почему журналисты пишут про ваши конфликты?

– Наши драки вошли в анналы нашей городской истории. О причинах уже все забыли. А драки помнят. Мы же при большом скоплении народа оба раза махались, по земле катались, потом оба выглядели как пугала огородные. Народ даже ставки делал. Но сейчас у нас никаких конфликтов нет. У нас с Иваном вообще отношений нет. Никаких. Мы нигде не пересекаемся, мы не конкурируем. Рынок продуктов питания довольно большой, мы с Иваном на нем даже не толкаемся. У него своя ниша, у меня своя ниша. Свои каналы сбыта. Но я не разубеждаю журналистов, и Иван не разубеждал. И я вам могу сказать абсолютно точно: его арест никак не связан со мной.

Я попросила высказать хоть какие-то версии – если исключить запоздалую месть бывшей жены. Они же давно развелись. И Иван же все время помогал решать проблемы детей.

– Может, Валентина с детьми нацелилась на имущество Ивана? – тем не менее предположил Креницкий.

– Так бывшей жене ничего не положено! – встряла Алина.

– Детям положено. Они – прямые наследники.

– Вы о чем говорите?! – закричала я. – Иван жив!

– Жив. А пока он сидит в тюрьме, детки вполне могут пользоваться его имуществом, влезть на его предприятия. Теоретически Валентина способна управлять его предприятиями. Я не знаю, как сильно она сейчас пьет и пьет ли вообще. После нашего с ней расставания у нее завелся мужик. Я даже поинтересовался, кто такой. Оказалось, бывший кагэбэшник, теперь – частный детектив.

Я сделала стойку, только сохранила любезное и слегка заинтересованное выражение лица. Неужели один из Васильевых?!

– Он у нее завелся… как мужчина? Или она его нанимала?

– Похоже, что как мужчина, потому что я их вместе видел и через год, и через полтора. Не знаю, общаются ли сейчас. И мне это совершенно неинтересно.

– Лет пятьдесят, плотного телосложения, военная выправка, светленький – белесые брови, серые глаза, остатки волос седые… Он? – спросила Алина.

– Да, Алиночка, все правильно, – подтвердил Креницкий. – А ты интересовалась личной жизнью Валентины Смоленской?

– Нет, я интересовалась самой Валентиной. Если начинаешь отношения с мужчиной, то нужно посмотреть на его предыдущих женщин.

– Зачем? – спросил Креницкий.

– Узнать, какие ему нравятся.

– Тут, скорее, НЕ нравятся. Но речь сейчас о том, что ни Валентина Смоленская, ни ты, Алина, ни вы, Даша, ни на что претендовать не можете. У вас дети официально признанные?

Мы обе кивнули.

– Ну, тогда в случае… вы можете претендовать на часть наследства – как представительницы своих несовершеннолетних детей. Но части имущества Ивана положены только детям, а не вам. А сейчас вам не положено ничего. Вам, скорее всего, даже свидания с Иваном не дадут.

– Не дают, – подтвердила я.

– Вот об этом и речь. И Валерика вам из дома Ивана не выселить. Можно, конечно, попытаться… Но это долгие суды и трата лишних денег, которых, как я понимаю, у вас нет.

– Я не буду, – сказала я. – У меня нет даже лишних денег, чтобы оплачивать коммунальные платежи за дом. Надо надеяться, что Валерика оттуда скоро без меня выселят.

– Если не станет платить Валентина. Или, скорее, ее отец. Даша, я бы на вашем месте заинтересовался Валентиной. Всей их семейкой. Думаю, что ветер оттуда дует. Что-то тянется со времени их сотрудничества. По идее, больше неоткуда.

Креницкий не знал про интерес Ивана к потомкам детей, воспитанных Аполлинарией Антоновной. Я не стала его просвещать. Но я на самом деле считала, что арест Ивана связан с семьей Смоленских.

Значит, следующая моя встреча должна быть с бывшим тестем Ивана. Встречаться с Валентиной Смоленской у меня желания не было. Я предполагала, что и Валентина не горела желанием встречаться со мной. И если она еще переехала в наш с Иваном дом, из которого меня так «громко» выселял ее сын…

– Валерик – сын Ивана? – спросила я у Креницкого.

Уже опьяневшая Алина, практически не участвовавшая в нашем разговоре, дернулась и удивленно посмотрела на меня.

Креницкий развел руками.

– Не мой точно, – сказал он. – А уж с кем там еще могла согрешить Валентина…

– От кагэбэшника может быть?

– Нет, он вроде гораздо позже появился. Уже после развода Валентины с Иваном. А Ивану она со мной изменяла.