Ставка на темного зверя (сборник)

Мы поблагодарили заведующую за хлопоты и отправились в церковь.

– Я не пойму, – вдруг сказал ранее молчавший Валерка, – что ты хочешь найти? Неужто ты поверила в эти россказни об оборотнях?

– Все узнаешь, – загадочно произнесла я. – Мне кажется, что в моих действиях присутствует некий смысл.

– Наверняка, только, видимо, очень глубокий, простому смертному недоступен.

– Ладно, смертный, скажи, ты крещеный?

– А какая разница, в храм всех пускают!

– Нам надо вызвать доверие у батюшки, чтобы он раскрыл перед нами списки.

– Твоя непокрытая голова с распущенными волосами и джинсы точно не вызовут доверия, – резонно заметил Валерка.

Я оглянулась по сторонам. Подозвав к себе мальчишку, сидевшего у края лужи, я спросила его:

– Слушай, мальчик, хочешь десять рублей?

– Хочу! – радостно сказало небесное создание.

– Тогда принеси мне платок на голову, как бабушки носят.

Мальчик вмиг исчез. Через минуту он уже тащил мне большой цветастый платок. Получив заветную десятку, он вприпрыжку кинулся в магазин. Надеюсь, ребенок там купит жвачку, а не сигареты!

– Ну вот, – сказала я, оглядывая себя в зеркальце, – настоящая прихожанка. Не то что ты, охламон!

– Даю справку, – сказал Валерка гнусавым голосом, – женщина в христианстве вообще считается греховным существом, которому закрыты духовные радости. Поэтому она скрывает свою порочность под смиренной одежей.

– Пойдем, непорочный ты наш, – толкнула я «лектора», – нас ждут великие дела.

Место для храма было выбрано красивое: главный вход с чистой, асфальтированной улицы, чуть позади – небольшое озерцо, обсаженное березками. Я смело толкнула тяжелую дверь.

Внутри царил полумрак. Сладко пахло свечами и ладаном. Звуки были гулкими, многократно повторенными высокими стенами. Я вспомнила, что при входе в храм надо трижды креститься и кланяться. Глядя на меня, старый безбожник Валерка тоже выполнил этот ритуал. Мы прошли дальше. Над нами открылось гигантское пространство, поражающее своим величием. Молодцы люди, придумали строить так, чтобы это вызывало уважение и смирение. Наши православные храмы еще ничего, а вот католические! Например, собор Парижской Богоматери – там чувствуешь себя настоящей песчинкой под ногами Бога.

Горели свечи под иконами, возле них стояло несколько старушек в черных платках. Я купила несколько свечей себе и Валерке.

– На вот, – сказала я, – помолись за родственников.

– А где за упокой ставят? – прошептал он.

– Вон там, – указала я, – где квадратный аналой для свечей.

Валерка подошел туда и зажег свои свечи. Я не узнавала нашего криминального репортера – его лицо стало серьезным. Он несколько раз перекрестился, каждый раз почтительно склоняя голову. Я тоже подошла и поставила свечи за здравие. Краем глаза я заметила старушку, которая ходила от иконы к иконе, вынимая догоревшие свечи. Ясно, вот она-то мне и нужна!

– Скажите, пожалуйста, – склонилась я к ней, – а как мне поговорить с батюшкой?

– Батюшка сейчас трапезничает, скоро освободится, – прошамкала бабка. – А зачем он вам?

– Поговорить о делах духовных, – я постаралась придать своему лицу серьезное выражение. Я давно поняла, что храм Божий в наших душах, а все эти обряды, условности – для ограниченных людей. Встречаются, конечно, среди попов настоящие святые, но так же редко, как и среди мирян.

– Сейчас я о вас доложу, – старушка резво шмыгнула в неприметную дверцу в разрисованной стене.

Вскоре она поманила меня рукой. Мигнув Валерке, я зашла в каморку. Кажется, здесь они называются кельями. А может, это только в монастырях?

Батюшка оказался довольно молодым человеком, лет тридцать пять, не больше. Мне его лицо понравилось, такое простое и светлое. Приглядевшись, я поняла, что этот человек много в жизни повидал – в уголках глаз притаились горькие морщинки. Но пережитые страдания лишь красили его.

– О чем вы хотите со мной поговорить? – он глядел мне прямо в глаза, не любопытствующе, а скорее испытующе.

– Дело в том, – начала я, – что я ищу своих родственников. Точнее, отыскиваю свои корни.

– Это хорошо, – улыбнулся батюшка, – когда человек хочет знать свое прошлое. И чем я могу вам помочь?

– Я была в местном архиве, но не нашла там нужных сведений. Наталья Ивановна, заведующая, посоветовала мне пойти в храм. Говорят, у вас есть списки всех, кто был крещен, начиная с девятнадцатого века.

– Все верно, раньше крестили почти всех, поэтому можно сказать, что это своеобразная перепись населения. А кого вы ищете? И откуда сами – наверное, из Тарасова?

– Да, – подтвердила я, – мы из Тарасова. Ищу я свою прапрабабушку, Софью, 1868 года рождения.

– Тогда пройдемте, – батюшка встал и энергично открыл дверь. Мы прошли через зал, вышли наружу. По пути я снова подмигнула Валерке, который маялся возле икон.

Со двора храм выглядел менее официально, зеленела травка под ногами, стояла поленница дров. Батюшка открыл дверь, к которой вела небольшая лесенка.

– Вот здесь у нас хранятся списки, недавно мы усовершенствовали обработку информации, – он сделал приглашающий жест рукой.