Ставки сделаны

– Ну… Рублей триста.

– Дай хоть триста. С получки верну.

Стрельцов достал деньги.

– Спасибо, Гриш, выручил! – крикнул Василий, скрываясь за поворотом коридора.

1 927 896! Рублей!

Вот-вот натикает два миллиона!

Стрельцовские сотни оказались счастливыми: потратив двести, Василий уже дважды выиграл по двести.

Автомат погудел, пожужжал – бананы встали в ряд.

Вновь выиграл – еще триста.

– Это уже лучше! – воскликнул Рогов.

Сидевший за соседним аппаратом импозантный мужчина поправил узел галстука. Обернулся к Рогову:

– Давно играете?

Это был старший инспектор Чертков. Отрабатывал «алиби» перед грядущим выигрышем.

– Четвертый месяц, – потер ладони Василий. Надо же, как улучшилось настроение от каких-то семисот рублей. А как бы оно улучшилось от…

Василий поднял глаза.

1 928 005. Растет цифра!

– Успешно? – спросил Чертков.

– Скоро из дома выгонят. Но сегодня пока в масть.

– Понятно, – улыбнулся Чертков. – Хотите разбогатеть?

– А вы нет, что ли? – глянул Василий на соседа.

– Разумеется, – опять улыбнулся чиновник. – Говорят, новичкам везет. Я из начинающих.

– Вот она – наша цель! – указал Рогов на табло.

«Дурачок, – подумал Чертков. – Лох примятый…»

Выглядел Василий в своем старом джинсовом костюме и впрямь не слишком солидно.

* * *

Привычка покрывать каракулями бумаги у Василия была давно. Но – именно каракулями. Абстрактными бессмысленными композициями.

Однако в последнее время в рисунках Рогова появился смысл. Во-первых, формы: яблоки, вишни, бананы, обезьяны, крокодилы. А во-вторых: цифры, цифры, цифры.

Василий как раз сидел и, махнув рукой на груду недооформленных дел, совершенствовал что было сил систему, когда Виригин с Любимовым «запустили» к нему в кабинет психолога Антонова.

– Позвольте? – осведомилась пролезшая в приоткрытую дверь голова психолога.

– Вы к кому? – бросил Рогов и тут же вновь уткнулся в расчеты.

– Хочу заявление написать. – Антонов зашел в кабинет. – У меня жена пропала. Думаю, убили.

– Очень хорошо, – кивнул Рогов. – Садитесь.

Антонов разместился на стуле, стал расстегивать ремешок наручных часов.

– Давно убили? – уточнил Рогов, продолжая пялиться в записи.

– Уже трое суток, – Антонов состроил скорбную физиономию.

– А кто убил?.. Давайте все по порядку, – вздохнул Рогов.

Убийцы, ничего не скажешь, дрянь народ. Редкостная сволота. Ни на минуту не дают отвлечься.

Антонов снял часы и положил на край стола. Рогов невольно скосил глаза на блеск циферблата…

Гипноз начался.

Проходившие по коридору «убойного» отдела сотрудники Главка оказывались в эти минуты свидетелями живописнейшей сцены.

Начальник отдела Виригин, склонившись в двусмысленной позе, неотрывно смотрел в дверную щель. Старший лейтенант Любимов, прикладывая палец к губам, грозно шипел на всякого, кто пытался выяснить, что происходит.

Гипноз был в разгаре.

– Ну, что там, Макс? – не выдержал Любимов.

– Похоже, заснул, – прошептал Виригин.

– Дай-ка я, – Любимов отстранил Виригина и воткнулся в щель.

Удивился:

– Уболтал психолог. Это ж надо! Внушаемый опер!

Рогов мало того что уснул – даже захрапел.

Беспечно, как в родной постели.

Антонов накренился над ним коршуном, развел руки, подобно крыльям, и зашептал, повторяя слова.

– Вам никогда, никогда больше не захочется играть. Не захочется играть! Страсть – это безумие, безумие, способное погубить, погубить человека, это прямой путь к преступлению. Страсть – это горе, слезы, поломанные судьбы. Страсть – это горе и слезы.

В коридоре возник Егоров. Удивился:

– Вы за кем здесь следите?

Его зычный голос проник в кабинет. Василий вздрогнул, но не проснулся.

– Тише, Сергей Аркадьевич, – зашипел Жора.

– Васе гипноз делают, – объяснил Виригин.

– Интересно! Дайте посмотреть, – Егоров полез к двери.

Рогов расхрапелся не на шутку, и гипнотизеру пришлось повысить голос.

– У вас же есть семья, семья, – увещевал Антонов. – Так сделайте ее жизнь счастливой, счастливой. Не приносите им горе. Сегодня вместо игры вы пойдете домой, а по дороге купите жене цветы, а сыну игрушку и фрукты: сливы, бананы, яблоки…

Это была роковая ошибка – про фрукты. Психолог, незнакомый с бизнесом электронных казино, не знал, какую роль там играют изображения бананов и яблок.

Ведущую, прямо скажем, роль.

Рогов резко открыл глаза. Даже с каким-то вроде бы щелчком. Как пластмассовая кукла.

– Слива, банан, яблоко… – задумчиво повторил он вслед за гипнотизером. – Компот…

– Компот! – согласился Антонов. – Компот! Дома вы сделаете компот, компот…

Рогов невидящим взглядом посмотрел сквозь Антонова и встал.

– И ничего у вас жену не убили, все вы врете. Слива, банан, яблоко. Компот.

И бросился из кабинета.

– Вы куда? – вскричал доктор.

Рогов не ответил. Егоров едва успел отскочить от двери. Рогов даже не глянул – ни на него, ни на коллег оперов. Бодро замаршировал по коридору, повторяя:

– Слива, банан, яблоко. Компот… Печалить нас не может!.. Слива, банан, яблоко. Компот!..

Жора хотел погнаться за Василием, но передумал. Еще укусит. Загипнотизированные – они такие… Опасные.

Психолог вышел из кабинета, застегивая часы. Развел руками: