Стажёр

Шумели недолго. Высокое начальство подкатило, и сразу по залу разговоры как выключили.

Я аж на носочки привстал и шею вытянул — так хотелось настоящего столичного графа увидеть, а главное — высшего эльфа. Пускай он даже эльвом здесь называется.

Граф оказался обыкновенным человеком. Росту небольшого, на вид лет сорок — сорок пять. Пузико сытое выпирает, лицо помятое, но строгое. Усы пышные, бородка коротко подстрижена. На шее лента орденская, цветная, на ней блестящая штуковина болтается. И чего все так перепугались? Не страшный совсем.

За блестящим орденами графом шёл человек — выше его на голову, худой, в серой мантии, ну прямо кардинал Ришелье.

Повернул он голову, глянул на собрание, тут я и замер. Вот он, высший эльв.

То, что я принял за мантию, оказалось чем-то вроде плаща. Плащ серый, сколот серебряной фибулой на груди. Под плащом простой белый балахон до пола, вроде платья. Балахон перетянут поясом, простым, кожаным. По коже пояса рисунок — не то выжжен, не то выдавлен— какие-то загогулины.

Ну, одеться в плащ с балахоном любой может. Эльфийские уши тоже прицепить можно. А вот выражение лица не подделаешь. Оглядел высший эльв всех, кто в зале, как тараканов каких, и отвернулся.

А я смотрю, и такое ощущение у меня, как тогда — на поляне. Когда казалось, что все вокруг артисты, реконструкторы, косплейщики. Что нереальное, ненастоящее всё.

Разве что артист, что эльфа играет, должен быть Артистом — с большой буквы А. Нельзя такое просто сыграть, кишка тонка.

Он как почувствовал, что я смотрю на него — обернулся. Пробежал глазами по головам и со мной взглядом встретился.

Кто говорил — обмочился, ваше благородие? Кто говорил — щуку через жопу? Всё это ерунда. По сравнению с одним высшим эльвом, если он захочет поиграть в гляделки. С тобой.

Чувствую — ткнулось в меня невидимое копьё и держит, не отпускает. Стою, дёрнуться не могу, ни вздохнуть ни охнуть. Как бабочку пришпилили иголкой и рассматривают — годная тварь для коллекции или нет.

Долго он меня так рассматривал, не знаю. Как в обмороке был — ничего не помню, не дышу, вижу только глаза — светлые, прозрачные, как вода. Неудивительно, что гобы и орги так боятся. Даже полукровок, тех, у кого кровь разбавлена.

Отпустило резко, как кол из груди вынули. Эльв отвёл глаза, к его сиятельству графу повернулся. Только тут я воздуха глотнул. Оглянулся — а времени всего секунда прошла. Ничего не изменилось.

Постоял я немного, подышал и стал пробираться через толпу.

Все видные люди возле графа собрались, представляются. Выстроились, те кто поважнее — вперёд. Мой босс где-то в серединке болтается, затёрли его. Это дома он важный до невозможности, а здесь один из многих.

Матвей, смотрю, возле него отирается, охраняет. Ну и что в таком месте случиться может? Разве что один из этих богатых старикашек пырнёт босса лорнетом. Или на ногу наступит.

Воспользовался я суетой и бочком проскользнул в коридор. Вроде как нужник поискать.

Нашёл. Не зря изучил план здания. Мне его Матвей дал накануне. Капитан хотя и гад, и меня видеть ему поперёк организма, а дело своё знает.

Так что найти нужное место просто оказалось.

Зашёл, там никого. Конечно, все в зале собрались. Кто такое пропустит? Только тот, у кого дела поважнее.

Через полминуты услышал я шаги по коридору. Потом дверь прошелестела, открылась. Вошёл кто-то. Я глянул— да. Это он, его высокородие заместитель полицмейстера собственной персоной. Весь блестящий, в мундире, орденах и аксельбантах.

— Здравствуйте, — говорю, — Викентий Васильевич.

Он зыркнул на меня — узнал, подошёл ближе, буркнул:

— И тебе не хворать, стажёр. Давай, докладывай, времени у нас пять минут.

Набрал я воздуха побольше, начал рассказывать: как с Альфридом познакомился, как карету грабили, как в карты играли на деньги.

Он послушал, покивал, рукой махнул:

— Знаю, знаю. Развернулся ты, стажёр. Во вкус вошёл, студентишко столичный, книжная твоя душа. Весь околоток на уши поставили. Смотри, допрыгаешься до каторги. Знаешь, сколько ко мне на стол донесений легло? Всё про ваши художества. Кто только не доносит про вас. Недавно месье парикмахер лично прибегал, с доносом, еле выгнал — со всем почтением. Не могу я вечно тебя прикрывать, с шайкой твоей.

— Ваше высокородие, — говорю, — вы же сами велели не стесняться...

Он вздохнул тяжело, кивнул — чего уж там.

— Давай, давай, не тяни. Мой гоб у двери стоит, амулет запустил, время, время! Пока амулет работает, никто нас не найдёт.

— Докладываю. По общинам инородов есть зацепка — небольшая. Община эльвов магию применяет, но закон, по слухам, не нарушен. Боятся. Единственная ниточка — есть сведения, что женщину-полукровку отправили в постель к Филинову. У него мотив против эльвов — они ему бизнес на корню рубят. Мотив есть у его жены — ревность. К тому же у неё характер подходящий — людей не любит, а уж нелюдей — тем более.

— Продолжай, — зам полицмейстера нахмурился, лоб почесал.

— Эти ниточки я сейчас разматываю. Стараюсь быстрее, но я только начал.

— Что по эльву твоему, как его — Альфрид?