«Стажёр» #2

- - Еще раз - спасибо вам всем за вашу жертву и ваше мужество. Если кто-то из вас передумал и считает что он ошибся в своем выборе - у вас еще есть шанс. Через десять минут еще один транспорт покинет 'Клинок Гнева Господня'. Вы все еще можете передумать и отправиться на нем вместе со мной. - епископ обвел взглядом присутствующих, отмечая как их лица становятся серьезней. В зале повисла тишина. Важный момент. Вряд ли кто-то на самом деле откажется от исполнения миссии, но дать шанс им нужно. Чтобы они понимали что они на самом деле идут на это добровольно.

- - Нам не нужны эти десять минут, Ваше Преосвященство. - раздался голос из задних рядом. Молодой послушник со светлыми волосами и пронзительным взглядом откинул капюшон белой мантии и встретился взглядом с епископом.

- - Потому что даже десять часов не изменят нашего решения. Мы находимся тут уже несколько месяцев и все это время мы знаем для чего мы тут собрались. Неужели вы думаете что мы дрогнем в последний момент? - сказал он, словно бросая вызов. Присутствующие согласно загудели.

- - И давать нам такой шанс - все равно что оскорбить нас в лицо! - завелся молодой, поднимая над головой сжатую в кулаку руку, на которой блеснул кардинальский перстень. Послушники ответили согласными выкриками и свистом, захлопали и на лицах стали появляться улыбки.

- - Хорошо. Хорошо. Ваши Преосвященства. - улыбнулся в ответ и Альмо: - я понял что вас не переубедить. Что же, удачи вам и до встречи на Яблоке!

Через пять минут епископ, пристегнувшись к ложементу пилота, следил за тем, как автопилот выводил 'Гарду', бронированный транспорт из открытого порта крейсера. Когда массивная туша 'Клинка Гнева Господнего' стала уменьшаться в размерах, под монотонное бормотание автопилота о состоянии корабельных систем, - тогда в голове епископа снова раздался голос Сигмы Пять.

- - А ведь был напряженный момент, да? Когда ты сказал что они могут покинуть корабль. Все еще могут...

- - Не было никакого момента. - буркнул епископ вслух - здесь никто не мог его услышать и он мог говорить с искином без опаснения что его сочтут помешанным.

- - Не веришь ты в человечество, Альмо. - сказал Сигма Пять: - циник ты и манипулятор. Я уверен что никто из этих мальчиков и не подумал бы отступить от миссии и вернуться на твоем корабле.

- - Я тоже был уверен. - вздохнул Альмо и помассировал ноющие виски: - тоже был уверен. Но этого мало. Моей уверенности мало.

- - Поэтому ты заставил послушника выступить с речью именно в этот момент? - с ехидством заметил Сигма Пять. Епископ стиснул зубы. Он давно привык что скрыть что-либо от симбионта не удастся, тот видит и слышит и даже чувствует все, что видит, слышит и чувствует носитель. Поэтому конечно Сигма Пять слышал как он остановил в коридоре Мости, самого преданного и самоотверженного из послушников и дал ему листок со словами. Но он не понимает одной простой вещи - что у человека бывают минуты и секунды слабости о которых он впоследствии пожалеет. И в такие моменты важно услышать слово, которое наставит тебя на путь истинный. Впрочем, Сигма Пять называет это манипуляцией.

- - Изыди, Сигма Пять. - сказал епископ, ставя точку в разговоре. В конце концов он тут хозяин.

- - Как скажешь, Альмо. Как скажешь... - прошелестел голос в голове и утих, оставив после себя пустоту сомнений. Епископ привык к этой пустоте. Привык к сомнениям. К чему он никак не мог привыкнуть, так это к мигрени, терзающей его голову. Он потер виски, достал из кармана пилотного комбеза блистер с обезболивающим и принял одну таблетку. Он сделал что мог. Дальнейшее зависит от того, какие кости выкинет судьба.

Трое мужчин в костюмах высшей биологической защиты стояли в бронированной камере, отделенной от жилых отсеков корабля тремя герметичными стальными дверьми и одной лепестковой дифрагмой, с лепестками острыми как бритва - на случай если возникнет необходимость очень срочно отделить содержимое камеры и выстрелить в открытый космос со скоростью противокорабельной торпеды. Но сейчас все эти двери и перегородки были открыты, молочно-белое стекло капсулы разбито, а по полу от капсулы и в сторону коридора в жилые отсеки вел ярко-зеленый след, так, словно туда прополз огромный слизняк.

- Так. - сказал Волак и прочистил горло, прокашлявшись. Проклятый костюм мешал ему, нос жутко чесался, а еще он потел, потел каждый раз, влезая в эту резиново-пластиковую душегубку. И еще он был труп. С того самого момента как по корабля разнеслись первые звуки сирены, замигали красные лампы и ровный голос корабельного компьютера произнес - Биологическая тревога! Высшая степень опасности!