Стажер нелегальной разведки

Сердце у Фауста забилось чаще. Тревога достигла максимального уровня.

– Что еще известно?

– Больше ничего.

– Ладно, и на этом спасибо. Возвращайся.

Ситуация показалась Павлу экстраординарной, и он телефонным звонком на определенный номер вызвал куратора на экстренную встречу. Дежурный по резидентуре, конечно, не знал, кто такой Фауст и что обозначает его кодовая фраза. Он по справочнику определил, что этот Источник закреплен за майором Сазоновым. Несмотря на субботу, все сотрудники КГБ должны были оповещать о своем местоположении на случай нештатной ситуации. Дежурный тут же связался с Русланом Евгеньевичем, выдернув его из гостей, и сообщил кодовую фразу.

Через полтора часа на автостоянке к нему в автомобиль подсел Фауст и обрисовал ситуацию.

– Футболист не мог ошибиться или чего-то напутать? Он же говорил тебе по памяти об этом рейсе? Ты же его заранее не предупреждал?

– Не мог. У него отличная память, иначе он не работал бы диспетчером в аэропорту.

Павел прекрасно понимал, что самая логичная разгадка этого ребуса заключалась в том, что американцы могут тайно вывозить только кого-то очень для них важного. Гонять здоровенный «Геркулес» ради какого-то диссидента никто не будет. Значит, это предательство и, судя по всему, – очень высокого уровня. Но это слово старались не произносить. Кроме того, как известно, гонца, доставившего хорошую весть, одаривают благами, а за плохую новость могут и на кол посадить. Гонцом ужасной вести перед руководством разведки должен стать Руслан Евгеньевич. Так как это информация от его агента, то и план действий по минимизации ущерба тоже должен будет представить он, а также взять на себя ответственность за его реализацию. А что он мог сделать? Время шло.

– Значит так, твоя смена уже закончилась?

– Да.

– Остаешься здесь, наблюдаешь и пробуешь собрать дополнительную информацию. Я еду и поднимаю резидента. Может быть, это наша игра. Тогда через два часа ты снова набираешь тот же номер и услышишь: «Отбой». Но если тебе скажут обычное: «Вы ошиблись», ты ждешь меня с инструкциями здесь. Все. Время пошло.

Куратор завел мотор и, не прощаясь, рванул в посольство. Несмотря на субботний вечер, резидент работал в своем кабинете. Выслушав Руслана Евгеньевича, он тут же запросил Москву о необычном рейсе. Через пятнадцать минут пришла исчерпывающая информации. Чартерный рейс Рамштайн – Москва – Рамштайн был срочно запрошен посольством США для замены аварийного оборудования. Экипаж – пять человек. Список прилагается. Было выгружено два контейнера, загружено три. Дипломатический груз досмотру не подлежал. Погрузка и разгрузка осуществлялись силами сотрудников посольства и экипажа самолета. Это значило, что никаких женщин и детей там быть не могло.

– Специально выбрали время в ночь с пятницы на субботу, перед выходными, – заметил оперативник.

Учитывая эти тревожные обстоятельства, резидент своим личным шифром отправил срочную телеграмму начальникам ПГУ и контрразведки. Многое зависело от скорости принятия решения. Да и какие действия он мог предпринять? Пробраться в ВИП-гостиницу и спросить подозреваемых: «Кто вы такие и что тут делаете?» Так нет же шапки-невидимки.

От лица руководителя разведки поступила ответная телеграмма, что никакие оперативные мероприятия ни госбезопасность, ни военная разведка не проводили. Судя по всему, в Центре тоже не было плана действий, поэтому там отделались общими рекомендациями: наблюдать, сообщать, ждать.

– Что будем делать, товарищ полковник? – прервал тяжкие размышления оперативник.

– Будем делать то, что сказала Москва. Наблюдать и действовать, исходя из обстановки. Так что бери с собой пару ребят покрепче да пошустрее и возвращайтесь в аэропорт. Кого возьмешь? Не тяни, туман рассеется – самолет улетит.

«Предатель уйдет», – добавил он про себя. Хотя что может сделать Сазонов с двумя сотрудниками? Отвечать все равно придется им.

Глава девятая

Тревожная информация из Лондона застала начальника Второго главного управления КГБ СССР, отвечавшего за контрразведывательную работу в стране, генерал-лейтенанта Григорьева в своем рабочем кабинете. В шестьдесят два года выходные можно было проводить и на персональной даче, но у Григория Федоровича еще накануне появилось предчувствие, что что-то должно произойти. Профессиональное чутье не подводило его ни на фронте, во время службы в Смерше, ни когда он принимал участие в подавлении мятежа в Венгрии в 1956 году.

Генерал сразу вызвал своего первого заместителя Виталия Константиновича, тем более что тот некоторое время назад был заместителем резидента КГБ как раз в Лондоне по линии «КР». Тот был дома и уже через двадцать минут прибыл в кабинет генерала. Григорьев сообщил ему скудную информацию, пришедшую из Англии.