Стажёр

— Когда пойдём? — спрашиваю.

— Когда скажу! — отрезал Альфрид.

— Мне знать надо, — говорю. — У меня свидание. Девушка обидится. Я ей подарок купил, дорогой, между прочим.

— И я, я тоже купил! — подскочил орк. — Мне тоже скажи!

— В ближайшую пятницу, — нехотя ответил полуэльф. — Время потом скажу. Но к ночи — наверняка.

Короче, поговорили мы ещё, и гоблин с орком ушли. Гоблин к своему старику Шмайферу подался — потолковать о цене за лавочку. Орк к невесте побежал, миловаться.

Я им вслед посмотрел, пока не ушли, и говорю Альфриду:

— Слушай, друг Альфрид, наши гоб с оргом мужики толковые, но мы-то с тобой братья по крови. Скажи по-честному, зачем тебе столько денег? Ведь головой рискуем.

Он набычился, ладони подмышки засунул, молчит. Видно, хочется ему послать меня лесом, только брата обидеть боится.

— Деньги всегда нужны, — буркнул.

Я лицо такое сделал, типа — уж мне-то не рассказывай. Он завёлся:

— А тебе деньги не нужны разве, друг Дмитрий? Скажу, если ты мне скажешь, что за принцип такой, из-за которого ты стараешься?

Уел. И не поспоришь.

— Ладно, — отвечаю. — Давай начистоту. Со мной жизнь круто обошлась, сам знаешь. Волчий билет мне всю судьбу поломал. Работы денежной нет и не будет, если по-честному жить. Что мне остаётся? Только воровать и грабить. А если уж воровать, так на мелочи не размениваться. Любить — так королеву, грабить — так миллион.

Смотрю — Альфрид закивал, глаза заблестели, проняло его.

— Да, верно говоришь, брат. Любить — так королеву.

А у самого губы задрожали, и глаза подозрительно блестят. Уж не плачет ли? Тут осенило меня. Уж очень наш главарь про несчастных эльфийских девушке распинался, что в борделях трудятся, не покладая рук. И сейчас, стоило про королеву упомянуть, расстроился чуть не до слёз.

— Ты, наверно, — говорю, — своим родичам доказать хочешь, что не хуже других. Они тебя за своего не считают, а ты разбогатеешь, и раз — всем носы утрёшь!

Альфрид на меня глазами сверкнул, недобро так. А я дальше подкалываю:

— Вон, оргу нашему без денег девушка не даёт. А ты богатый жених будешь, и какую-нибудь полукровку подцепишь…

— Нет! — рявкнул Альфрид. — Нет!

Ух, смотрю, сработала подначка моя. Кто думал, что эльфы добренькие и благостные, сейчас бы точно в штаны наделал. Мне даже не по себе стало.

Наш полуэльв глазами засверкал, как тигр на охоте, лицо у него побледнело и заострилось, а на зубы оскаленные и смотреть страшно. Если кто не видел, как эльфы скалятся, лучше и не надо.

— Ох, — говорю, — друг Альфрид, я что-то не так сказал? Прости, не хотел обидеть.

— Ты не понимаешь, — рычит Альфрид. — Не понимаешь!..

— Так объясни. Нам с тобой скоро на дело идти, головой рисковать. Хоть знать, из-за чего. Может, записочку кому надо передать, если с тобой что случится…

Он немного успокоился, отдышался. Глаза опустил, ногой по снегу чертит в задумчивости.

— Ты прав, друг Дмитрий. Я слишком много на себя взял.

Помялся немного, но видно — распирает его от желания рассказать, душу излить, хоть кому-то.

— Женщины… да, ты верно сказал, друг — женщин много, а королева одна. Скажи, разве бывает так — она тебя с грязью мешает, ногами топчет… Ненавидишь её… задушил бы своими руками.

Говорит, а сам всхлипывает, головой мотает — совсем прижало мужика. Я слушаю, и самому неловко, будто человек стриптиз устроил — душевный. А он всё говорит, остановиться не может.

— Кто такоене пережил, тот не поймёт… Один взгляд, одно слово… только бы посмотрела, признала, позвала… Больше ничего не надо.

В общем, наговорил он много чего, весь в растрёпанных чувствах. Я только понял, что есть одна девушка, то ли эльфийка, то ли полукровка, но прекрасная, как звезда на небосклоне. И наш Альфрид втрескался в неё по уши. А она на него — ноль внимания, фунт презрения.

Особенно злобно наш главарь отзывался о своих сородичах, что состоят в местной общине. Есть такая — входят в неё потомки тех эльвов, что поселились по указу государя Петра Алексеевича на этих землях. Злобные, расчётливые твари, если верить Альфриду. Ради денег и собственной выгоды готовы родную кровь отправить в постель любому…

Тут он задохнулся и замолчал. Но я и так всё понял.

Вспомнил бордель, где был накануне. Где прекрасные девы эльвийских кровей слушали мой внезапный концерт под гитару. Может, одна из них и была зазнобой нашего Альфрида. Конечно, если сравнить роскошный особняк со всеми удобствами с бедной квартиркой… что говорить. Одной любовью сыт не будешь.

Наверное, поэтому наш полуэльв так жилы рвёт — хочет свою даму сердца из борделя выкупить. Или построить дворец из денег, чтобы подружку приманить. И готов для этой своей мечты на всё.

Выговорился Альфрид, я его выслушал. Постояли мы, помолчали. Потом он сухо попрощался, и мы ушли с места встречи — сначала я, после он.

* * *

Пришёл домой, поднялся по лестнице, весь в раздумьях. Смотрю — у двери пигалица, хозяйкина дочка сидит, голову на коленки положила, лица не видно, но слышно — носом шмыгает. Да что такое, все вокруг в печали!

— Что случилось? — спрашиваю.

Она голову подняла, щёки мокрые, нос распухший, уши повесила, отвечает: