Стажировка юной магини

Приютившая нас каморка напоминала то ли гостиную, то ли прихожую. Возле двери из стены сиротливо выглядывала суковатая палка, похожая на вешалку для одежды. На ней, однако, ничего не висело — неудивительно, раз хозяева куда-то отлучились. В углу примостилась закопченная печурка. Перед нами стоял невысокий стол, накрытый расписной скатертью, а вокруг него расположились такие же низенькие пуфики. В полу имелась еще одна дверь, круглая, как и окна дома. Под ней наверняка что-то было — какое-нибудь помещение типа подпола. А иначе, для чего дверь?

— Откроем, если не заперто?

— Зачем? — Силона снова затряслась от страха.

— Надо же знать, вдруг там кто-нибудь притаился.

— Ну и пусть себе сидит, лучше не лезть. Может, тогда и он… или оно нас не тронет.

— А если оно ждет, чтобы мы уснули?

— Я здесь точно не усну!

— Я тоже… точно.

Договорившись бодрствовать до прихода хозяев, мы успокоились. Я вспомнила о письме от родителей и вскрыла помятый конверт. Чтоб мама не написала в подробностях обо всех возможных и невозможных опасностях, какие только можно было предположить с большой натяжкой? Быть такого не могло! И действительно, на большом листе бумаги была нарисована Долина Фей со всеми горными и водными угодьями, а рядом лес с извилистой тропинкой и полянка, на которой стоял человечек с большими ушами и лопатой. Но, самое главное, на схеме имелась похожая на берлогу хибарка с земляничными грядками на крыше. Отчаянно мигавшая стрелочка-челнок бегала по маршруту, который мы только что отпахали, упиралась в обросшую мхом дверь и возвращалась обратно, повторяя все снова и снова.

— Ну, слава богу, хоть пришли, куда надо!

Силона, отгоняя сон, внимательно рассматривала картинку вместе со мной и одновременно следила краем глаза за круглой дверью в полу, но, несмотря на все предосторожности, довольно быстро задремала. Я тут же решила, что хотя бы одна из нас должна бодрствовать, и перевернула лист на другую сторону. Там меня ждали многочисленные наставления — а как же иначе! От уже известных по тетрадке с инструкциями они мало чем отличались. И клубочку известны все на свете дороги, и волшебная птица предупреждает об опасностях, и надо присматриваться к ее поведению, особенно, если оно, это поведение, вдруг покажется необычным, и клубочков у меня на всякий случай не один, а два. И так далее, и тому подобное. И зачем отсылала письмо, а не телепатировала? Зря надеялась избежать нотаций!

"Эх, что-то непременно случится", — подумала я, засыпая где-то на середине пространных маминых излияний.

Гл. 3. Знакомый незнакомец

Меня разбудили булькающие звуки — рядом закипала вода в чайнике. Однако то, что я увидела, открыв глаза, уж никак не походило на чайник, а скорее на самовар, но и то слишком экзотический. На столе перед нами стояло абсолютно неудобоваримое сооружение, и в его нутре, в бесчисленных матовых трубочках пенились горные потоки, бурлили речные пороги и низвергались многоступенчатые водопады. Когда водная стихия полностью перемешалась с воздушной, по бокам устройства открылись четыре конуса. Из них в подставленные чашки полилась горячая душистая жидкость, да так стремительно, что в какой-то момент мне показалось, что напиток вот-вот потечет на скатерть. Но нет: дзинь, колпачки резво прыгнули на воронки, и все стихло. И только тут до меня дошло, откуда взялся невероятный самовар. То была все та же бандура-раскоряка. Почему-то ей надоело освещать поляну, и она перебралась в комнату с твердым намерением напоить нас чаем.

Впрочем, искусственное освещение уже и не требовалось. Наступило утро, и в маленькие круглые оконца логова сквозь задернутые занавески проникал солнечный свет. Силона тоже проснулась и с изумлением наблюдала за процессом разливания чая. Вдруг ее глаза радостно заблестели: она заметила толстую бадейку, до краев наполненную медом, и большое блюдо с лимонными дольками. Обе посудины, словно поняв немой намек, сразу же направились в нашу сторону. Неуклюже переваливаясь и чуть не опрокинув все свое содержимое на расписную скатерть, они кое-как приковыляли на ножках-колесиках и с готовностью застыли неподалеку. Настроение подруги изменилось.

— Зачем… эти… ко мне подошли?

— Не только к тебе. К нам обеим.

— Ко мне ближе!

— Наверное, догадались, что ты к ним хорошо относишься.

Силону мое объяснение не обрадовало. Она недовольно поежилась:

— Пусть бы лучше на прежнем месте оставались.

А меня, наоборот, услужливые до умиления плошки успокоили, напомнив подопечных Ядвиги, таких же невинно приставучих. И ко мне наконец-то пришло ощущение полной безопасности. Но отчего? Вроде никаких крепостных стен не наблюдалось. И, тем не менее, чувство защищенности было.

Не хватало только самой Заламеи, на помощь которой я очень надеялась.

* * *