Стажировка юной магини

Мы снова подняли головы. Я ожидала увидеть звездные войны, взрывы сверхновых или еще что-нибудь в том же духе, но в Зеркале проявилось какое-то черное пятно с щупальцами. Больше всего оно напоминало гигантскую амебу. И это недоразумение со страшным ревом носилось по древнему небосводу, хватало кривыми ложноножками звезды и отправляло их в свою прожорливую пасть. Там же исчезали планеты и всякая мелочь типа астероидов. Черное пятно разрасталось, а танцующих созвездий становилось все меньше и меньше. И в колодце, на дне которого мы притаились, сгущалась тьма.

— Оратуз, самая большая черная дыра волшебной галактики, — пояснил Андрис.

Затемнение в Планетарии действовало мне на нервы ничуть не хуже, чем улыбка молодого мага. И ничего интересного в сумрачном кино я не находила.

— Она что, так все и поглотит?

— Не все. Скоро подавится.

Что-то мне в такой финал не верилось, так лихо расправлялась Оратуз с небесными кушаньями.

— Никогда бы не подумала, что черные дыры могут так бегать, — сказала Силона. — Бойкая она была!

— Была. А теперь растолстела до безобразия, с места сдвинуться не в состоянии. И приходится ей довольствоваться космическими песчинками, которые иногда пролетают мимо.

— Чего-чего? Ты хочешь сказать, что эта ужасная Оратуз и в наше время существует?

— Куда ж она денется?

Мы примолкли. Я подумала, что, пожалуй, вряд ли теперь кто-нибудь когда-нибудь затащит меня в волшебную галактику. Даже в Волшебную страну. Кстати, как она там?

— Пока нормально. Оратуз и повернуться-то сложно, не то что бегать.

В ожидании обещанных изменений мы не отрывали глаз от небосвода. И вдруг черная амеба, заглотнув очередную светящуюся жертву, задрожала и задергалась. Чудовищу было явно не по себе и становилось все хуже и хуже. Оратуз билась в конвульсиях, исходя волнами, а затем вывернулась чуть ли не наизнанку и изрыгнула какой-то округлый предмет, окутанный облачной дымкой. И то, что она выплюнула, грациозно поплыло в сияющий остатками созвездий космос.

— Так родилась Феерия, — сказал молодой маг и добавил: — Дикая планета.

— Откуда она взялась? — изумилась Силона. — Черная дыра проглотила звезду. Точно, я видела!

— Никто не знает. Что-то случилось в утробе Оратуз, и с тех пор она хворает. Думаю, бывшая звезда отхватила у нее немалый куш магии, потому и превратилась в планету. Потом уж, позже, ее нарекли Феерией.

— Красивое имя. А почему ты назвал ее дикой?

— Не приручили пока!

— Все же маги построили там свою страну.

Андрис задумался. Я осторожно взглянула на него. Слава богу, он уже не улыбался, а наоборот, выглядел очень серьезным, даже как будто удрученным.

— Волшебная страна… — наконец выговорил молодой маг. — Она слишком мала. Жалкая точка среди необъятных первобытных лесов, непроходимых болот и еще много чего непонятного. Такая планета неизведанная. Ее рождение и наблюдал наш дорогой гном.

Теперь и я удивилась:

— Как ему удалось? Его обсерватория на Земле, а Феерия в волшебной галактике. И между ними преграды, ты сам говорил!

— В те времена, когда происходило все, что мы видели, чары рухнули, и Вселенная на какое-то время вновь стала единой. Потому мифическим существам и удалось бежать из резервации. Жаль, преграды вскоре восстановились, кто-то, видать, постарался.

— Фу, правильно! Вспомнила. Нам о том же старые эльфы рассказывали. Ну и прекрасно, что восстановились! По крайней мере, к нам эта прожорливая дыра не заявится!

Мне как-то сразу расхотелось и в антимир тоже. Во всяком случае, я решила, что через Оратуз туда не полезу. Пускай и дальше сидит себе в своей волшебной галактике, где уж и звезд-то, небось, не осталось. У нас и собственных, нормальных черных дырок хватает!

— Как знать… — молодой маг все так же грустил. — Миры соприкасаются, между ними есть порталы, туннели, врата и прочие переходы. Некоторые из них перекрыты, но не все. И запертые иногда открываются.

— Чего бояться? — рассмеялась Силона. — Оратуз тяжело больна, и с перемещением у нее проблемы. По причине пережорства!

Андрис решил нас доконать:

— Перемещаются и не сдвигаясь с места… А Оратуз не так уж бессильна. Черной магии в ее утробе не меряно.

Подруга как-то сразу приуныла.

— Раньше я знала только о двух мирах, — сказала она. — Об антимире и нашем, обыкновенном. Потом Лалинта рассказала мне о волшебной галактике, где вроде бы полным-полно разных миров — кто хочет, может свой сделать. А по твоим словам получается, будто их намного больше.

— Я бы не назвал наш мир обыкновенным. Просто мы к нему привыкли.

— Хорошо, пусть так. И все-таки, сколько их, миров этих?

— Один, — Андрис опять улыбнулся. — Сложный, переменчивый, перегороженный на множество разнообразных миров, но все равно один. Мирозданием называется.

Гл. 7. Тени неизвестности