Стазис

– Вы не говорили бреда, – повторил Коршун. – Вы врали совершенно сознательно. Пользуясь своим влиянием на князя, вы готовили масштабную провокацию по заказу Соловьева. Вы знали, что князь, как ваш старый товарищ, скорее поверит вам, чем нет. Кроме того, вы действительно… нестандартный персонаж, и князь опять же поверит, что вы могли неделю провести в Москве и выжить. И в эту чушь про песни эмиссаров, ведь вы гораздо ближе к Стазису, чем любой из нас. Я более чем уверен, что в случае вашего успеха наши эвакуационные обозы взяли бы в котел Распутники. Обезглавить целый клан одним ударом, застать врасплох, вбить клин – хорошая идея. Думаю, князя вы бы устранили лично. Во время атаки Распутников начался бы переполох, и вам бы представился удобный случай. Уничтожив обозы, они заняли бы освободившийся Красноармейск – город хорошо укреплен и готов к атакам, это первоклассный форт. Отбить его обратно стало бы непростой задачей. Клан Хлеборобов могуч и силен, но и наши враги не хлебают лаптем щи – иначе они давно стали бы нашими мертвыми врагами. Если бы ваша провокация удалась, Распутники получили бы нашу столицу, смуту в наших рядах и серьезный перевес в конфликте.

Воевода слушал в полнейшем потрясении. Он даже перестал пить. Пан Корча задумчиво черкал карандашом в блокнотике, каждые несколько секунд охал и тряс седой головой. Только князь превратился в камень и смотрел на Синклера не моргая.

– Это неправда. Полностью. Это неправда, – сказал Синклер. – Зачем мне, князь?

– Зачем предателю, преступнику, вероломному бродяге большие деньги? – спросил Коршун. – Предатели и преступники тоже люди и тоже хотят денег. Даже если они не совсем люди – как вы, Синклер. Дружба вам чужда, товарищеские отношения – блеф. Нам известно, что Стазис выжег в вашей душе значительную часть человеческих эмоций. Впрочем, он любезно оставил вам умение наслаждаться алкоголем и женской любовью. Вы сами это говорили. Кажется, в казанском баре-борделе «Астрид» летом прошлого года, четырнадцатого июля, приблизительно в половину десятого вечера. Или пятнадцатого июля? Всего не упомнишь, человек я уже немолодой, память иногда подводит. У меня на вас большое досье, Синклер. Я давно вас изучаю. Стало быть, Стазис оставил вам еще меньше моральных барьеров, хотя их и раньше было не так много, не правда ли?

– Вот ублюдок, – сказал Синклер. – Это ложь. Князь, это ложь.

– Вы такого не говорили? – удивленно спросил Коршун.

– Говорил. Все остальное ложь. Я не провокатор.

– Как это у нас здорово выходит. Это правда, и это правда, и пятое правда, и десятое – правда, причем документально подтвержденная. И ваша попытка сбежать, когда я подал бойцам знак ареста. А в целом все ложь, я ублюдок и вас цинично оболгал?

– Да, – сказал Синклер. – Я действительно. Все это видел. Я не работаю. На Распутников.

– Но носите их татуировку? – спросил воевода.

– Это было давно, – сказал Синклер. – Как вам объяснить?

– У вас была возможность все объяснить, Синклер, – сказал Коршун. – Боюсь, вы ее упустили. Зря вы это затеяли. Зря вообще сюда пришли.

– Князь, – сказал Синклер и беспомощно посмотрел на лидера Хлеборобов. – Скажи!

Князь задумчиво перебирал в руках листы с донесениями. Он уже не читал их, просто по инерции вертел в руках. Уголки его губ опустились. В своем слишком большом и чересчур высоком кресле он стал похож на обиженного сгорбленного ребенка.

– Тебе есть чем ответить, Синклер?

– Я не показал вам всем еще одну вещь, – сказал Синклер.

– Да, ты говорил, у тебя есть что-то еще. Какое-то еще доказательство. Оно у тебя с собой? Покажи его нам. Но учти, что это твой последний шанс.

– Мне нужен вещмещок, – сказал Синклер. – Прикажи им принести.

– Подайте баул нашего гостя! – крикнул Коршун. – И готовьте почетный эскорт!

Князь бросил на него быстрый взгляд.

– А что? – удивился Коршун. – Эскорт в любом случае понадобится. Если врет – до тюрьмы. Если нет – до покоев.

– Зачем до покоев. Эскорт? – спросил Синклер.

– Не будет никаких покоев, – ответил Коршун.

Бойцы клана внесли в комнату потертый вещмещок Синклера. Они остановились перед ним с мешком в руках и замялись. Синклер протянул руку. Бойцы отшатнулись.

– Дайте ему мешок. Наш гость все равно под прицелом, – разрешил Коршун.

– Спасибо, – сказал Синклер.

«Скотина», – подумал он.

Бойцы аккуратно, на вытянутых руках протянули мешок и поспешно, но стараясь не терять достоинства, отступили назад. Синклер запустил руки в мешок и принялся рыться. Не доставая рук, он сказал:

– Вы видели зерно. Стазиса. Когда-нибудь?

– Приходилось, когда вылавливали скрытых эмиссаров и диверсантов Распутников. В этом деле мы накопили некоторый опыт, – сказал Коршун.

– Конечно, видел, – сказал князь. – Отвратительная дрянь.

– Я сжигал их сотнями, – подтвердил воевода.

– Кого видели? – спросил пан.

Со своими подсчетами он немного потерял нить событий. Кроме того, он был слегка глуховат.

– Тогда вам будет. С чем сравнить. Господа, – сказал Синклер. – Приготовьтесь.