Стазис

Когда сзади затарахтели мотоциклы, он привычно свернул в один из переулков за бывшим продуктовым магазином. В ожидании он рассматривал фотокарточку. После событий в школе-тюрьме ему стоило оклематься, но ситуация явно не располагала.

Мотоциклетный треск не отдалялся. Напротив, приближался. Из-за угла магазина бодро выкатился мотоцикл, укрепленный шипастой броней и снабженный коляской. Его вел высокий молодой парень в стегаче и ржавой кайзеровской каске. В коляске сидел толстяк с мясницким ножом. Он увидел Синклера и просиял.

– Митя, вот он! Вот он, сука! – радостно сказал толстяк.

– Братки, сюда! – крикнул Митя.

Показался второй мотоцикл. Он шумно притормозил перед Синклером боком. Взметнулась волна грязи и мелких камешков. Двое молодых парней в стегачах и с битами оценивающе рассматривали Синклера. Богатая семья, целых два мотоцикла в хозяйстве. А все туда же, в мародеры. Или толстяк был в своем праве? Синклер задумался.

– Ты, друг, нашего отца обидел, – сказал парень в каске. – Стоял себе человек, никого не трогал, собирался культурно. Беда большая случилась, ужас ужасный. Происходит черт знает что. Все собираются, бегут. А ты ему раз, и ногу прострелил. А мужчина он уже немолодой, ему не очень интересно на дырявых ногах бегать. Что молчишь, друг? Нечего сказать?

– Кто была. Та девушка? – спросил Синклер.

– Какая девушка? Ты слабоумный, что ли? Что смотришь на меня, как дурак, хрен горбатый? Тебе кто вообще автомат дал, Чарли Гордон?

– Начитанный. В библиотеке работаешь, – сказал Синклер.

– Знаешь меня, значит, – сказал парень в каске.

– Впервые вижу, – сказал Синклер.

– Зубы не заговаривай мне, – сказал парень.

Мясник одной рукой баюкал раненую лодыжку, а другой навязчиво демонстрировал свой тесак. Смотрел он высокомерно. Судя по тому, как моментально оклемался от ранения и как быстро снарядил погоню, рана не очень серьезная. Скорее всего, глубокая царапина.

Двое других сыновей мясника не глушили движок. Время от времени они описывали короткий полукруг вокруг Синклера, стараясь зацепить того волной дерьма из-под колес.

– Прекратите, – сказал парень в каске. – Задолбали. Не видите, я с человеком разговариваю?

– Твой отец. Грабил девушку. Кто она? – спросил Синклер.

– Никого мой отец не грабил. Он на такое не способен, – сказал парень в каске.

Мясник в коляске заерзал.

– Спроси у него, – предложил Синклер.

– Пап, это же чушь, да? – спросил парень. – Придурок пытался на тебя напасть, но промахнулся, ранил только в ногу и убежал?

– Да. Выдумал бабу какую-то, – сказал мясник. – Отмазаться хочет.

– Город лжецов, – сказал Синклер. – И клан лжецов.

– Ты бы молчал лучше, друг, – сказал парень. – Значит, решаем так. Некогда с тобой тут разводить демагогию. Оружие нам отдаешь, еду отдаешь, все отдаешь. Потом отец легонько тебе по ноге тесачком дает. Так, чтобы похромал. Лекс талионис, да? И разбегаемся. Быстро, эффективно, все по справедливости, каждому по потребности.

– А если нет? – спросил Синклер.

– Тупица, – сказал один из братьев.

– Мы тебя стреляем, забираем все и уезжаем отсюда быстро-быстро, – пояснил парень.

– А как же. Справедливый суд. Княжеское правосудие? – спросил Синклер.

Если они и заметили иронию, то все равно не поняли, к чему она.

– Я считаю, все справедливо. А князю сейчас, поди, не до нас. Сам видишь, ситуация не вполне штатная. Происходит какое-то елдейшество, простите за крепкое словцо.

– Согласен, – сказал Синклер. – Черт с вами. Договорились. Пистолет оставьте.

– Ты мне давно ствол обещал, Лех, – сказал младший из братьев.

– Хероствол. Маленький еще, понял? – ответил парень. – Оставлю тебе пистолет, бродяга. Остальное давай сюда.

За последние несколько дней Синклер даже успел привыкнуть, что все идет через задницу. Поэтому очередной удар судьбы он перенес стоически. Даже не матерился про себя.

Он начал разоблачаться. Парень взял у него из руки автомат. Мясник к тому времени неторопливо выбрался из коляски и вырвал фотокарточку, которую Синклер все еще держал в руках. Синклер отчаянно дернулся за ней, но мясник аккуратно рубанул его по голени своим огромным тесаком, и Синклер упал на одно колено.

– Фотографию. Отдайте. Зачем вам, – попросил он.

Штанина повисла. Ткань начала пропитываться кровью, но Синклер не обращал внимания на боль.

– Большая, плотная, пластиком залитая, пригодится угли раздувать или еще для чего, – объяснил мясник и спрятал карточку.

– Бродяга, договорились же. Забираем все, что хотим, ствол оставляем, – сказал парень.

– Она мне нужна, – сказал Синклер.

Если бы он догадался, что они попробуют забрать карточку, он бы всех перестрелял еще на подходе. Но автомат уже был у старшего сына, а фотография исчезла в необъятном рюкзаке мясника. Надо сделать вид, что все в порядке. У него останется пистолет. Когда они уедут, их можно будет просто расстрелять в спину.

«Надо было сделать это сразу».

«Уйди».

– Она мне нужна, – уныло повторил он. – Очень.

– Не шурши, не зли меня, – сказал парень. – Скажи спасибо, что тряпье твое тебе оставили. Шваль поганая. Видишь, отцу понравилась? А ты его обидел.