Стебель травы. Антология переводов поэзии и прозы

«Вот где должен быть Снарк!» – так Белман гласил
И, думой заботливой полн,
Для высадки в волосы людям вкрутил
По пальцу над гребнями волн.

«Вот где должен быть Снарк! – Я вновь говорю.

Даже так экипаж поддержу!
Вот где должен быть Снарк! – в третий раз повторю.
Всё правда, что трижды скажу!»

Был Чистильщик обуви принят в отряд,

Был Шляпник неистовый взят;
Оценщик ценил их добро – всё подряд,
А в спорах мирил Адвокат.

Побольше, чем ставил, выигрывать мог

Игрок на бильярде отличный,
Но общие средства надежно берег
Банкир, к миллиардам привычный.

Бобёр был на палубе или вязал,

Примостясь на носу, кружева.
Он спасал от крушений (так Белман сказал),
Но как – не узнала братва.

А один в экипаже взял уйму поклажи,

Но забыли ее при посадке —
И кольца, и перстни, и зонтик, и даже
Походный костюм и перчатки.

Свое имя на все сорок два сундука

Нанес он, как будто печать.
Намекни он об этом – и наверняка
Решили б их с берега взять.

Он скорбел о былом гардеробе своем:

Ведь пальто лишь семь штук нацепил,
Да ботинок три пары. Но истинным злом
Было то, что он имя забыл.

Откликался на «Эй!» и на «Парень, скорей!» —

На любой громкий окрик и брань;
На «Валяй!», на «Мотай», на «Медяшку задрай»
Но особо – на «Дай эту дрянь!»

Но для умных голов, для ловцов крепких слов

Имена он иные носил:
Он для друга в ночи был «Огарок свечи»,
Для врага – «Недоеденный сыр».

«Да, он толст, неуклюж, и умишком не дюж, —

Белман часто говаривал так, —
Но ведь редкий храбрец! И важнее, к тому ж,
Что ему позарез нужен Снарк!»

Он гиенам на взгляды шутя отвечал

И беспечно качал головой,
А однажды с медведем под ручку гулял,
Чтоб поднять его дух боевой.

Он Пекарем стал и не скрыл свою грусть:

Печь он мог только свадебный торт.
Капитан чуть не спятил – не взяли, клянусь,
Подходящих припасов на борт!

О последнем в команде особый рассказ:

Редчайший по виду болван
Жил одною идеей – о Снарке, и враз
Зачислил его капитан.

Он стал Мясником. Но, угрюм и суров,

Признался неделю спустя,
Что умеет разделывать только бобров.
Добрый Белман дрожал не шутя.

Еле вымолвил он, отступив на корму,

Что Бобер лишь один, да и тот
Его личный, ручной, чья кончина ему
Глубокую скорбь принесет.

Бобер, услыхавший про гибель свою,

Был новостью жуткой сражен
И плакал, что Снарком, добытым в бою,
Уже не утешится он.

Но тщетно он требовал для Мясника

Отдельное судно найти —
Ведь Белман не стал бы менять ни штриха
В намеченных планах пути.

Навигация трудным искусством слывет

Даже для одного корабля,
Где один только колокол. Вряд ли в поход
Он бы вёл, подопечных деля.

Бобра защитить, преуспев в дешевизне,

Кольчугой подержанной можно! —
Так Пекарь считал. Страхование жизни
Казалось Банкиру надежней.

Он мог замечательных полисов пару

Продать или дать напрокат
Один – от ущерба на случай пожара,
Другой – если выпадет град.

С тех пор, после этого скорбного дня,

Если близко Мясник проходил,
Бобер, даже глаз не пытался поднять,
Непривычно робел и грустил.

Перевод с английского С. Воля