Стеклянная гора

                                                Ф.К.
Ворона на площадке смотровой,
венчающей кирпичный купол ЦАГИ,
закинув клюв, пощипывает воздух,
как корку хлеба. Сытный запах теста
идет от небосвода. За окном
стоят двустворчатые ширмы стройки,
и что за ними, трудно разглядеть.
Должно быть, кирха. И купец ведет
семейство в церковь. Верю в совпаденья,
в лото, где время расставляет взятки
и наше дело — брать.
                Здесь долго
нудил поэт, сбежавший от жены,
да все не впрок — фамилию забыли.
Куда девались ложки для причастья
и теплое воскресное вино,
которое цедили понемногу,
Христу кололи палец в алтаре
над чашей, и вступали в разговоры
с народом. Вот и встретимся за гробом
и там продолжим. Вечный друг, читатель,
будь терпелив, покуда на уме — любовь,
душа, да детские простуды.
К вороне Бог всегда благоволил,
а нас так впроголодь держал,
но мы с тобой не пропадем:
кто сам себе судья, тому судьи
не нужно.

6 декабря 1983

***

Смеркается,
и Вячеслав Иванов пускает ласточек
за ворот Мандельштаму. И птичий
гомон натекает в чашку
и нужно выпить. Это — день рожденья.
И мальчики выходят, как невесты. Ждут.
Наш язык настоен на крови.
Не в лад, не в рифму
говорит эпоха. Мелодия прогнила, воскресенье
ее изгрызло тщательно, как червь. Смеркается.
Не различаем правды. И ты меня
приходишь обнимать, развешивая
платья, как хозяйка.
Глотаем слезы. Смотрим из могилы.
Еще идут. И с книгами в руках.
Им, новым, барабана не хватило.
Даем взаймы и плачем, плачем, плачем.

26 декабря 1983

***

Тела текут, как чиста я вода —
субстанцией, вот почему руками
не удержать прекрасного. Ни сила,
ни обладание любого вида, ни
бесстыдный свет
не помогают. Пустоту обнимешь
и будешь с нею спать. А все тела,
которые тебе принадлежат,
текут поверх голов, как облака,
из Греции в другую неизвестность,
и белые лодыжки и запястья
уходят в вечность. Потерпи.
Недолго ждать, и ты пройдешь по небу.

31 декабря 1983

Золотой и зеленый

Ты растешь,
и два цвета тебя поджидают -
оба холодны, и были всегда:
рыжий мальчик в зеленой рубашке
и дева лесная,
и узкий, как зрачок на свету,
лаз на старый чердак,
где тайны, где целуют
и можно трогать сквозь одежду
и страшно. Вот когда понимаешь,
что значат ключицы, и челку
поднимаешь ладонью,
и слышишь, как холодное солнце
ходит в крови. Золотой и зеленый,
обнявшись, наполняются светом,
рыжим, лисьим, осенним,
в подпалинах желтой травы.

4 января 1984

***