Стеклянная ловушка

За неимением мощного бинокля с тепловизором они пользовались обычными прицелами с предобъективной насадкой Infratech ИТ 310 ТПН, что тоже позволяло контролировать тоннель. Тем более участок контроля был сильно ограниченным — до поворота всего-то тридцать метров. А дальше все равно ничего не видно. Я опасался, что беспилотник может задеть голову кого-то из этих бойцов — а такой подзатыльник, даже по шлему, может кому-то не очень понравиться, да и техника может повредиться. И потому посчитал, что запускать квадрокоптер следует в тоннеле.

Я уже надел очки ночного видения и потому хорошо видел, как то же самое сделал ефрейтор Карамурзин, как он встал на четвереньки и полез под скалу, прикрывающую вход, укрепленный с трех сторон досками.

Зачем здесь было необходимо укреплять потолок, я не понимал, поскольку потолок, в отличие от стен, был каменным. Но если уж бандиты это сделали, не поленились, то это их забота.

Я уже спускался вниз вместе со старшим лейтенантом Простолюдиновым и знал, что на четвереньках предстоит проползти только два метра, затем подземный горизонт станет шире и выше — в ширину вырастет до полутора метров, а в высоту больше двух. Можно будет даже не пригибаться. У нас во взводе нет таких великанов, чтобы могли шлемом за потолок задеть, несмотря на то что шлемы на бойцах и на мне — не наши персональные, из оснастки «Ратник», а точно такие же, но с небольшим добавлением в виде антенны, привезенные профессором Гороховым. Но антенна на них выступает полукругом только на два-три миллиметра и не мешает, ни за что не цепляется.

Если, конечно, пуля ударит в антенну, рывок за крепежный ремень будет мощный. Но на ремне застежка оторвется раньше, чем сам ремень сумеет удушить человека. Там тоже специалисты из оперативного отдела проводили расчеты. Это мне Горохов лично объяснил.

Я спустился следом за Карамурзиным, совсем не стремясь наступить руками ему на пятки, и потому в тоннель вошел на десяток секунд позже.

— Все в порядке? — спросил у лежащих в засаде караульных, перешагивая через них.

— Так точно, товарищ старший лейтенант. Все в порядке. Тепловизор работает во всех трех режимах[17]…

— Продолжайте наблюдение. Мы не помешаем. Даже поможем заглянуть дальше, за угол, чтобы посмотреть, чего вам не видно.

— Запускаю, товарищ старший лейтенант? — спросил ефрейтор и, требуя от техники серьезности, погрозил дрону пальцем. Так он всегда делал. Ритуал на счастье.

— Камеры включил?

Вместо ответа он показал мне свой пульт с небольшим монитором размером с монитор большого смартфона. Две тепловизионные камеры квадрокоптера показывали в зеленом цвете тоннель впереди, накладывая изображение одно на другое, и создавали при этом эффект стереоизображения.

— Поехали! — по-гагарински отдал я приказ к началу операции.

Винты зажужжали сильнее. Квадрокоптер оторвался от поверхности земляного пола, поднялся почти до потолка и полетел вперед достаточно стремительно.

— Можно медленнее, — глядя через плечо ефрейтора в монитор пульта, распорядился я. — Так на него, чего доброго, датчики движения могут не среагировать. А нам торопиться некуда. Да и мы так тоже ничего не увидим…

При этом я про себя подумал, что было бы просто здорово, если бы и бандиты тоже не торопились. Если они поторопятся взорвать тоннель, они ведь могут и нас в нем похоронить. Однако такая торопливость не свойственна людям, имеющим солидный боевой опыт. Бандиты должны все просчитать, и, по их расчетам, должно получиться так, что они как раз того и добьются, чего я опасаюсь. Но я с первым отделением в это время должен буду ближнюю к себе часть тоннеля стремительно пройти. В том числе и с помощью «стимулятора Горохова», который уже показал, как он умеет добавлять скорость передвижения.

Взрыв будет обязательно. Но сначала в подземной галерее должна появиться их разведка. В разведку бандиты отправят смертников. Не тех смертников-шахидов, которые взрывают и себя, и противника, а только тех, кто пойдет вперед, заранее зная, что обречен на смерть и не будет иметь возможности вернуться.