Стеклянная ловушка

— Уйгуры… — объяснил я солдатам свои действия. Расшифровки этого определения не требовалось. Солдаты слышали мой разговор с командиром пятого взвода. А тут и сам Вениамин объявился на связи, переспросив:

— Уйгуры? Оба?

— Они самые. Оба.

— Пристрелили?

Мои автоматные очереди, видимо, были Простолюдинову не слышны, потому что стрелял я, не поднимая приклад к плечу, следовательно, звук выстрела скрадывал глушитель, а затвор находился от микрофона далеко.

— Допрашивать их бесполезно. Даже если знают пару слов по-русски, все равно сделают вид, что не понимают. Я с иностранцами уже сталкивался, знаю.

— Мы пока только вступаем в бой. У бандитов с тепловизорами, видимо, напряженка. Они нас видели только в камеры, когда мы в ущелье входили, а сейчас не видят. И считают, что мы тоже их не видим. Четверых, кажется, уже сняли с гребня. Как больше обнаружим, начнем из «Вампиров» стрелять.

— Нормально, — одобрил я. — А мы, пожалуй, сейчас побежим к боковому выходу. Надо приготовиться к встрече тех, кто пожелает тебя в спину атаковать. Луговиков! Обыщи убитых. Документы забери. И еще у них должен быть GPS-трекер.

GPS-трекер нашелся раньше документов. Пластиковая коробочка размером со спичечный коробок, только вдвое тоньше, висела на шее у второго разведчика. Шнурок оказался перебитым моей пулей, прошедшей через шею навылет. И когда бандита перевернули на спину, чтобы обыскать карманы, гаджет увидели сразу. Я вытащил из него sim-карту, бросил под ноги и втоптал в снег. GPS-трекер свое дело сделал. Каких-то переговорных устройств или других средств связи у бандитов с собой не было. Только у одного в кармане нашелся смартфон. Видимо, он и являлся средством связи.

Смысла ждать взрыва на месте я не видел. Как только командир первого отделения закончил обыскивать тела и передал мне два бумажника с документами, я дал команду:

— За мной!

И побежал первым, не сомневаясь, что солдаты от меня не отстанут.

Ночь была светлая, она позволяла бежать, не спотыкаясь о камни, которых на нашем пути было множество. Всю дорогу до второго и третьего отделений я прислушивался, ожидая подземного взрыва. Но взрыва все не было. Бандиты, видимо, умели рассчитывать время. Варианта, при котором взрыв может не состояться, я даже не просчитывал. Иначе зачем они там, в подземной галерее, устанавливали мины. И не те мины, на которые можно наступить, а радиоуправляемые с электрическим взрывателем, то есть взрываемые дистанционно. И тут меня словно в лоб что-то стукнуло, я остановился. Остановились и солдаты первого отделения. Бандиты не взрывают тоннель, пока работают и никого не регистрируют датчики движения. Датчики не зафиксировали наш переход, значит, мы не идем, и взрывать тоннель нет смысла.

— Карамурзин! — позвал я.

Ефрейтор тут же оказался рядом, вытянулся по стойке «смирно», но стойка эта была своеобразной, потому что руки ефрейтор держал не «по швам», в перед собой, продолжая управлять с пульта квадрокоптером.

— Как полет проходит?

— Нормально.

— Сажай прямо на пол. Лучше ближе к стене. И включай «глушилку».

— Есть, совершить посадку! Есть, включить «глушилку». Выгружать ее?

— Выгрузи, а дрон перегони дальше, метров за двадцать. Или лучше метров на двадцать назад.

Ефрейтор начал совершать манипуляции с тремя джойстиками пульта управления. Четвертого пока не касался.

— Все. Я улетел назад, товарищ старший лейтенант. Согласно навигатору получилось двадцать восемь метров от «глушилки». Даже за угол залетел. Это как раз и есть лишние восемь метров. Зато спрятался…

Я кивнул, соглашаясь.

— «Глушилку» включай.

Ефрейтор потянул на себя до фиксации четвертый джойстик пульта. И беспилотник, и «глушилка» управлялись с одного пульта. Более того, я даже, исходя из того, что грузовая платформа дрона идеально подходила для установки в ней контейнера с «глушилкой», заподозрил, что это один-единый прибор, предназначенный для лишения всей связи и управления какой-то участок, где засели боевики.

Мы, кстати, давно уже запрашивали такой прибор, чтобы лишать банды в горах средств связи и возможности вызвать подкрепление. Вот, может быть, и получили, наконец, опытный образец. Хорошо, если так. Но даже частное использование вселяло надежду, что в последующем, при необходимости, опыт можно будет повторить.