Стеклянная тетрадь

В тот день я не понял, что имел в виду дервиш. Я был высокого мнения о себе, считал себя хорошо осведомлённым в области теософии, может быть, даже в глубине души видел в себе будущего мудреца и пророка. Я не мог признаться себе в том, что я не только не знал многих вещей, но зачастую не понимал сути того, о чём часто и вроде бы умело вёл речь.

Позже, когда я мало–помалу научился быть честным с самим собой, мне открылась масса любопытнейших сторон человеческой жизни, но многое всё равно осталось непонятным и необъяснимым.

Почему мне вспомнилось всё это? Не знаю. Иногда мне хочется зарыться в прошлое, но не для того, чтобы купаться в нём, забыв о настоящем времени. Я не рвусь в прошлое, как это делают многие и как я сам поступал в молодые годы, когда мне настоящий момент представлялся гораздо мрачнее и тяжелее былых времён. Мне хорошо знакомы люди, которые бросаются в омут ностальгии и упиваются воспоминаниями, обливаясь при этом слезами, тем самым отравляя себя.

Нет, прошлое нужно мне, чтобы насладиться двумя–тремя глотками воспоминаний и предложить их кому–нибудь ещё попробовать на вкус. Это приятно. Это полезно. Чуть–чуть. Для того, чтобы понять кое–что. Чтобы увидеть. Чтобы определиться, куда шагать теперь.

С тех времён утекло много воды, многое изменилось в моей жизни, что–то исчезло вовсе, что–то поменяло свой цвет, что–то приобрело другой вес, что–то получило новое название. Но неизменным осталось одно — рассказчик во мне. Я продолжаю рассказывать, получая от этого истинное наслаждение. Я рассказываю на бумаге, на киноплёнке, на холстах… Излагая истории, даже самые скромные по содержанию, я вижу, как они заполняют пространство вокруг меня, оживают, пронизывают воздух, стены, окружающих людей, пропитывают собой их мысли, сливаются с ними, сживаются, становятся едиными целым с чужими историями, чужими жизнями, усложняя и вместе с тем упрощая наш необъятный мир.

Я наслаждаюсь всем этим и дарю наслаждение всем, кто готов его получить.

ЭОН ПАМЯТИ

«И четыре силы — это мудрость, благодать, чувствование, рассудительность. Благодать находится у эона света Армоцеля, который первый ангел. Вместе с этим эоном есть три другие эона: милость, истина и форма. Второй свет — это Ориэль, который был помещён у второго эона. Вместе с ним есть три других эона: мысль, чувствование и память. Третий свет — это Давейтай, который помещён у третьего эона. Вместе с ним есть три других эона: мудрость, любовь и форма. Четвёртый эон помещён у четвёртого света Элелет. Вместе с ним есть три других эона: совершенство, мир и София. Это четыре эона, которые предстали пред божественным Аутогеном. Это двенадцать эонов, которые предстали пред сыном, великим Аутогеном, Христом, по воле и дару незримого». Апокриф Иоанна.

Моего отца привезли из Женевы в Москву на носилках, неподвижного, с закрытыми глазами, но совершенно спокойного внешне. Глядя на него, невозможно было сказать, что его терзала неугасимая боль в голове, что мозг был раздавлен опухолью, лишившей его возможности шевелиться. Его лицо ничуть не изменилось. Казалось, что он просто спал. Но его охватил, к сожалению, не сон.

Чекисты работали быстро, слаженно, без суеты, не привлекая внимания многочисленных пассажиров Шереметьева. Со стороны казалось, что обычные люди встречали больного человека. Никому из посторонних никогда не закралась бы мысль, что на каталке лежал профессиональный разведчик, в считанные дни превратившийся из громкоголосого и жизнелюбивого человека в молчаливую и неподвижную куклу. Судьба…

В Женеве, когда он жаловался на всё чаще беспокоившие его головные боли, ему сказали, что он просто перенёс на ногах грипп. Никто не подозревал, что в голове гнездилась непобедимая опухоль, расползавшаяся по мозгу, как пролитые чернила по промокашке. Врач в нашем представительстве сказала, что у моего отца было осложнение после гриппа. Обследование в женевском госпитале также ничего не показало, так что не верьте, что хвалёные европейские светила знают всё и умеют всё. Не верьте. Они ничуть не лучше наших, а то и значительно хуже. У них прекрасное техническое оснащение, но в редких случаях этого бывает достаточно. Никакая техника не заменит профессионального чутья и умения, которыми обязан обладать врач.