Стеклянная западня

Словно в тумане, он увидел майора. Майор стоял возле лампы, завешивая ее носовым платком. Потом он накрыл Абеля махровым халатом.

Это были весьма скромные проявления, но Абель ощутил вдруг глубокую признательность. Майор был добр.

— Мне очень жаль, Абель, — услышал он голос майора, тихий и почти нежный. Слова отозвались в нем эхом: мне очень жаль, Абель, мне очень жаль, Абель, мне очень жаль, Абель… — Пришлось обойтись с тобой довольно жестоко. Теперь тебе уже лучше, правда? Все прошло. Ты только должен сказать мне, как возникло у тебя нежелание принимать черные шарики. Ты знал, что они служат воспитанию в солдатах повиновения? Кто-то сказал тебе об этом? Быть может, есть еще кто-то, кто… Тебе кто- нибудь это сказал?

Абель покачал головой. Майор продолжил:

— Конечно, это могло быть просто случайностью. Странное совпадение самых разных обстоятельств. Хотя… Нет, я не могу принять вариант случайности. И ты это понимаешь, Абель. Я ведь должен быть уверен в системе. И я должен выжать из тебя признание. Представь, где-то в тебе затаилось зло, глубоко внутри, в самой глубине, и мы сообща должны вытащить его оттуда. Разве я не прав?

Абель кивнул. Слова майора звучали убедительно. Теперь Абель знал, что его так растрогало. Майор говорил ему «ты», словно родной отец.

— Это трудно для нас обоих. Тебе пришлось перенести страдания, а я вынужден был заставить тебя страдать. Но ты поймешь, это было направлено не против тебя самого, а против того очага зла, что затаилось в тебе, словно опухоль. Ты ведь против подпольной борьбы и анархии, Абель? — спросил вдруг майор.

Абель был, естественно, против. Майор и сам уже понял это.

— Ты ведь понимаешь, какие это будет иметь последствия, если я оставлю хоть крошечную возможность, одну тропинку, что приведет от каких-то темных, неясных побуждений к мятежу. Тогда система, которую я с таким трудом построил, развалится. Черные шарики — важная составная часть этой системы. Без них я не удержу в узде тысячу сто четырнадцать человек. Люди глупы, и от них можно ждать чего угодно. Предоставь их самим себе, и они погибнут, словно слепые котята. Им постоянно необходима твердая власть, сила, что держит в подчинении. Будь они разумны и рассудительны, необходимость в химическом препарате отпала бы.

Голос майора дрогнул, в нем послышалась подлинная скорбь. Он уселся на нары у него в ногах.

— И потом, это затрагивает будущее. Нет никого, кто мог бы заменить меня. Когда-то очень давно я мечтал о преемнике. Какое-то время я даже приглядывался к тебе. Но и ты не состоялся, нет никого, кто сумел бы меня понять. Поэтому я должен так отладить систему, чтоб она функционировала сама по себе. Число распоряжений, которые отдаю я сам, сведено к минимуму. Я запишу их на магнитную ленту. В ответ на любое донесение существует лишь один разумный вариант приказа, при этом, естественно, должны приниматься в расчет обстоятельства. Наиболее разумные варианты приказов можно заложить в логическую программу. Ее я тоже зафиксирую на ленте. Средствами связи будут передатчики, микрофоны, динамики. С их помощью будут передаваться все донесения и приказы. Решения будет принимать простое электронно-вычислительное устройство. Все продумано до деталей. Сейчас я даже начал записывать свои воскресные обращения к солдатам. Теперь для тебя не секрет, почему мне так важно понять твои действия. И почему пришлось обойтись с тобой так жестоко.

Абель кивнул. Майор был абсолютно прав.

Может, это был непроизвольный, спонтанный поступок, причина которого в твоем характере, в твоем сознании? А может, это какие-то последствия прошлого, которые мне не удалось исключить? Или в самой системе таится ошибка, которую я не предусмотрел? Я должен это понять. Если причина в тебе, тебя я могу отключить, погасить сознание, и навсегда. Но ошибка в системе… Нет, этого не может быть. В ней не должно быть почвы для какого бы то ни было неповиновения. Непредвиденное действие, сознательное пренебрежение приказом… Последствия были бы ужасны. Конечно, я постараюсь учесть все, что только можно предвидеть. Но как можно учесть то, что не повинуется законам, как можно просчитать хаос? Это единственное, чего я боюсь по-настоящему.

Лицо майора приняло жесткие очертания.

Да, боюсь, — добавил он. — От хаоса нельзя застраховаться на все сто процентов. А он способен уничтожить дело моей жизни. Я должен исключить его навсегда, навечно. Итак, Абель, как это было? Как ты пришел к мысли не принимать черные шарики? Не какие-нибудь там витамины или концентрированное питание. Нет, именно те самые, решающие!

Абель с удовольствием помог бы майору. Он готов был признать — в нем действительно таилось зло. Он напряг свою память. На глазах у него выступили слезы.

— Я не могу вспомнить, — прошептал он.

Ты не можешь вспомнить, — повторил майор. Он вскочил и заорал: — Не можешь вспомнить! Да ты не хочешь вспомнить! Лжец, свинья, дерьмо! Ты у меня заговоришь! — Он отстегнул ремень и принялся избивать Абеля. — Говори! Кто тебя подстрекал? Как ты пришел к этой мысли?