Стеклянное лицо

Неверфелл развернула заботливо упакованный завтрак, когда на дороге показался Эрствиль на моноцикле. Шея у него покраснела от спешки, колени были забрызганы грязью. Он не заметил Неверфелл, пока она не окликнула его и не бросилась наперерез.

– А ты, я смотрю, продолжаешь искать приключения на свою голову, – сказал Эрствиль вместо приветствия. – Как ты умудрилась выкопать себе такую яму? Соучастница убийства великого дворецкого, которую, как крысу, ловят по всей Каверне… Видишь, что случается, когда я за тобой не присматриваю?

Эрствиль говорил тихо, и голос его звенел от страха и злости. Но он все-таки пришел, несмотря на все опасности, и потому Неверфелл крепко обняла его, попутно испачкав в краске для волос.

Эрствиль торопливо объяснил, как ему удалось организовать побег. Он давно выяснил, кто доставлял письма Неверфелл за пределы дворца.

– И когда я получил твою последнюю записку, то обратился к ним и попросил о помощи. Решил, что они придумают план получше, чем выпрыгивать из кареты.

Рассказ Неверфелл занял больше времени – и примерно столько же потребовалось Эрствилю, чтобы успокоиться и перестать шумно выражать все, что он об этом думает.

– Я о таком и помыслить не мог! – признался он. – Не представляю, что нам теперь делать, Нев.

Зато Неверфелл хорошо представляла.

– Ты сумасшедшая, – выдохнул Эрствиль, справившись с первым потрясением. – Нет, я, конечно, и раньше об этом знал, но не подозревал, что все так плохо. Ты не можешь выступить против Максима Чилдерсина. Он глава Совета, новый великий дворецкий, пусть его так и не называют. Скорее всего, он годами планировал захват власти над Каверной, а ты даже пикник спланировать не можешь без того, чтобы не придушить себя скатертью. Мне все равно, сколько слуг готовы причесывать и защищать тебя. Если ты бросишь вызов Чилдерсину, шансов у тебя будет не больше, чем у мотылька, летящего в костер. Отступись. Спустись с небес под землю – и там и оставайся.

– Не могу, – замотала головой Неверфелл. – Знаю, мне не хватает ума, влияния и опыта, но у меня есть то, что может причинить ему вред, – правда. Я должна всех убедить, что он отравил великого дворецкого. И начать нужно с репетиций. Следовательница Требль решила, что это обычные убийства. Давай выясним, не ошиблась ли она.

Близкие люди

Грандибль, сердито пыхтя, перевернул головку Воющего Синеперча. Этот сыр отличался вздорным характером – зажатый прессом, он недовольно сопел и вычихивал облачка голубой пыли. Всякий раз, когда Грандибль пользовался устройством Неверфелл для переворачивания сыров, он отчетливо слышал, до чего гнетущая тишина поселилась в его туннелях. Рыжеволосый дух подземелий больше не ходил за ним по пятам, доводя своей болтовней до нервного тика. Баламутившую дни сыродела толкотню и суету вымели резким движением метлы, оставив его наедине с молчаливой пустотой.

Мастер-сыродел с первого взгляда понял, что Неверфелл пришла из верхнего мира. Утомленный ядовитыми уловками двора, Грандибль увидел в девочке человека, который никогда ему не соврет. Человека, которому он сможет довериться. Потому он решил прятать ее и защищать от Каверны. Старый сыродел прекрасно понимал, что со своим бесхитростным лицом Неверфелл станет легкой добычей для жителей подземного города, как утенок, угодивший в кошачье логово.

Но Неверфелл не была счастлива в сырных туннелях. Она слишком быстро росла, слишком быстро двигалась, в тесных пещерах ей не хватало места и воздуха. Грандибль не рассказывал девочке, откуда она родом, – зачем мучить ее мыслями о небе, которого она никогда не увидит? Но, несмотря на его старания, забытые небеса позвали Неверфелл. Впрочем, Грандибль всегда знал, что рано или поздно это случится. Интересно, скажи он Неверфелл правду, это что-нибудь изменило бы?

«Мечты – это шипы», – грубо напомнил он себе. – Они лишь впиваются в кожу и причиняют нам боль».

Оставив в покое сыр, Грандибль вернулся к размышлениям о тишине, но в этот раз она была нарушена. Колокольчик над дверью звякнул, затих, а потом, набравшись храбрости, зазвонил снова. Старый сыродел снял с крюка тяжелый моргенштерн[3] и, сгорбившись, поплелся к парадному входу. Отодвинув заслонку, он хмуро посмотрел наружу.

Он быстро понял, что к нему пришли двое. Вот только они изо всех сил пытались заглянуть в глазок и яростно отталкивали друг друга, а потому перед глазами Грандибля мелькали в основном щеки и весьма настойчивые подбородки.

– Что вам нужно? – неприветливо поинтересовался сыродел.

Пришедшие заговорили одновременно, отчего понять их было не так-то просто.

– …по поручению Максима Чилдерсина, главы Совета…

– …следовательница Требль выражает свое почтение…

– …все, что вы можете сообщить о местонахождении вашей бывшей ученицы Неверфелл…

– …сбежала из экипажа Чилдерсина…

– …пекутся о ее безопасности и очень хотят с ней поговорить…

– …в главное управление Следствия, чтобы побеседовать…