Стеклянное Рождество. Часть 1. Затянувшийся Сочельник (СИ)

— С момента вашей подписи на данных бумагах, — продолжил Светлов, — вы, Нуарейн, получаете статус особого агента внедрения вместе с формальной должностью проверяющей от лица центрального офиса Агентства «Альтаир». Ваша задача — внедриться в нью-йоркский филиал Агентства и выявить предателя. Ваши действия на территории — опциональны. Срок — до конца декабря: стандартная продолжительность проверки филиала — месяц. Ваша группа информационной поддержки в Санкт-Петербурге — госпожа Рива, Тень и Воин. Поддержка на местности — мистер Джон Генри Холлидей. Старшим по операции «Рождество» назначается госпожа Жрица. Куратор — я, Александр Евгениевич Светлов. У вас есть вопросы?

— Причины моего назначения? — ровным тоном спросила Нуарейн.

— Вы прошли обучение во всех трёх отделах Агентства и досконально знаете их работу. При этом вы являетесь «свежим взглядом», способным разглядеть неточности и недочёты, которые будут пропущены привычным взором. Сверх того, ваш опыт прежней жизни позволит вам быть хладнокровной и непредвзятой при вынесении решений. Вам достаточно оглашённых причин?

— Да, Александр Евгениевич. Благодарю за оказанное доверие. — Женщина пробежала взглядом по строчкам назначения на должность и летящим почерком поставила подписи в условленных местах. — Я готова приступать к заданию.

Эпилог

— в котором прошлое на мгновение переходит в настоящее, чтобы никогда не повториться, а настоящее продолжается, чтобы привести к неизведанному пока грядущему

Санкт-Петербург. Первое декабря. Ночь. Центральный офис Агентства «Альтаир».

Воин ещё раз провёл рукой над листом бумаги с ровными строчками, начертанными витиеватым почерком.

Ничего.

Ни следа, ни тени его. Ни отпечатков пальцев, ни единой молекулы ДНК. Простая бумага, простые чернила, какие можно купить в любом магазине канцелярии. Ни обратного адреса. Только белоснежный конверт, короткое письмо в нём и…

Демон чудовищным усилием воли перевёл взгляд на текст, вновь пытаясь сосредоточиться на нём.

Вы — один из немногих, кто имеет право владеть этой вещью. Вы — единственный, кому она не принесёт боли, а лишь надежду. Распорядитесь ей, как должно.

Подписи не было.

Воин аж зашипел сквозь зубы от переполнявших его чувств, и в этот момент в дверь его кабинета постучали.

— Да, — прорычал начальник Второго отдела. — Не заперто, будь оно всё…

Дверь приоткрылась, и в щель просунулась встрёпанная голова Птахи.

— Я не вовремя? — сонно осведомилась она. — Ты вроде вызывал…

— Вызывал, — буркнул Воин и встал, нащупывая в кармане флягу. — Заходи, выпьем.

— Среди ночи? — изумилась сисоп, проникая в кабинет. — Случилось что?

Демон коротко кивнул ей на своё место:

— Садись. И читай.

Птаха недоумённо покосилась на собеседника, но послушно села и уставилась на строчки. Потом посмотрела на стол рядом с письмом, и глаза её сделались огромными и жёлтыми. Повисла пауза.

— Да, Воин. Пожалуй, я с тобой выпью, — сказала наконец Птаха. — За такое — стоит.

— След, — жёстко произнёс демон, передавая флягу. — Мне нужен след этого письма, Птаха. Делай что хочешь. Хочешь — Древних Богов призывай. Хочешь — не призывай. Но чтобы след был. Я хочу знать, откуда пришло это письмо.

— Будет сложно, — с сомнением пробормотала сисоп, ощупывая бумагу. — Но я попробую. А остальное?

— Ты знаешь, что делать, — Воин устало потёр глаза. — Мы с тобой уже десять раз всё обсудили. Теперь у тебя есть всё необходимое. Действуй.

— Ты же понимаешь, что мне придётся отчитаться перед Александром Евгениевичем? Рано или поздно. — Птаха неуверенно пожала плечами. — В конце концов, подобные задания…

— Я лично отчитаюсь. Перед Его Высочеством. Это задание тебе дал я, Птаха. Оно моё от начала до конца. Забирай и работай.

— Приоритет? — сдалась сисоп. — Что первым, след или дело?

— Если за две недели не найдёшь следа — принимайся за остальное. — Воин помолчал и тяжело вздохнул. — Посидишь со мной? Что-то мне не хочется пить в одиночестве.

Птаха сложила листок, убрала в конверт. Затем взяла со стола широкое кольцо из гладкой синеватой хирургической стали. Безо всяких букв. Взвесила его в руке, будто сомневаясь, и отправила вслед за письмом.

— Конечно, Воин, — произнесла она. — Я посижу с тобой. У меня тоже нет желания напиваться в пустом кабинете.

* * *

Много лет назад. Где-то на иной Грани.

В порыве страсти сердце бьётся быстрее и жарче. Ровное тепло семейной любви отогревает не только само сердце, но всех рядом с ним. А от ненависти и страха оно замерзает. И гибнет.