Стеклянные крылья

Йеппе встал.

– Моника. Что вы тут делаете?

Он чувствовал на себе любопытные взгляды других следователей, уголком глаза заметил, как выпрямился на стуле Томас Ларсенс – улыбаясь, он внимательно смотрел на них. Она снова была необычайно красива, Йеппе прекрасно это видел. Темные, влажные от дождя волосы обрамляли лицо, изгибы тела подчеркивал ремень на талии, надетый поверх плаща.

– Да, вы же говорили, что я могу звонить в случае чего. Я даже сегодня днем звонила, но… и полицейское управление мне по пути – я все равно иду из музея домой…

Она видела только его.

Смущенный Йеппе обернулся к коллегам.

– Это Моника Кирксков, специалист по старинным медицинским инструментам, среди прочего скарификаторам.

– Я помешала?

– Все хорошо, мы вообще почти закончили. – Йеппе хлопнул в ладоши. – Давайте на сегодня закругляться.

Он искал глаза Сайдани, чтобы дать ей знак – пусть она его подождет, – но она ловко избегала его взгляда и вышла из столовой не попрощавшись.

Проходя мимо Йеппе, Ларсен нескромно подмигнул, из-за чего Кернер чувствовал себя плейбоем, которого застукали во время интрижки и давным-давно раскусили.

Йеппе протянул ей руку, приглашая пройти.

– Что у вас? Я имею в виду сведения.

Моника хитро улыбнулась.

– Я только плащ сниму, если вы не против?

– Извините, у меня день был долгий.

Йеппе пододвинул ей стул, но сам не сел.

– Я решила зайти, потому что слышала в новостях: в деле замешан Петер Демант.

– А вы с ним знакомы?

Она закивала.

– Где-то десять – двенадцать лет назад мы вместе учились в медицинском, но я бросила. С тех пор я с ним не общалась и не очень хорошо его знаю, но… – Она наморщила лоб и улыбнулась себе, как будто точно не знала, о чем говорить дальше. – Вы что-нибудь знаете о гуморальной теории?

– Почти ничего.

– В античности верили в гуморальную теорию – то есть в то, что в теле человека циркулируют четыре жидкости. Чтобы организм был здоров, им нужен баланс. Эти жидкости – кровь, слизь, желтая желчь и черная желчь.

– Мило.

Она хихикнула.

– Да уж. Все методы лечения строились на жидкостях, а смысл в том, чтобы восстановить в организме баланс – например, пациентам давали рвотное. Или пускали кровь – как вариант, скарификатором.

Йеппе навострил уши.

– Четыре жидкости тела связаны с четырьмя временами года и четырьмя элементами – картина в самом деле получалась очень цельная, – таким образом, в человеческой природе выделяли четыре разных темперамента – в зависимости от того, какая телесная жидкость преобладает. Например, у задумчивых меланхоликов – избыток черной желчи, у дружелюбных, но отчасти пассивных флегматиков – избыток слизи, ну и так далее.

Она выжидательно посмотрела на него.

Йеппе улыбался. Ее приятный голос словно бил ему в живот.

– Все это очень интересно, но я не совсем понимаю…

– Возможно, это полная чушь. Я и сама понимаю, но вообще… – Она наклонилась вперед – он смог как следует рассмотреть ее декольте. – Холерики, у которых избыток желтой желчи, что связывали с кровообращением, – люди агрессивные и горячие. Быстро соображают, очень независимые и решительные.

В античности большинство преступников причисляли к холерикам.

– Сегодня у нас все же по-другому классифицируют преступников.

Йеппе пытался понять – неужели она правда пришла ради того, чтобы рассказать про античные представления о человеке.

– Это я понимаю. Но пустить человеку кровь скарификатором, пока тот не умер от ее потери, – не слишком современный способ убийства. Поэтому, возможно, есть смысл изучить вопрос с исторической точки зрения. Возможно, нет, это вам судить. – Она подняла руку, давая понять, что переходит к сути. – Учение о связи четырех жидкостей организма с болезнями и темпераментом восходит к античности и Гиппократу, но со временем оно развилось до четкой антропософской типологии темперамента – среди прочих этим занимался Рудольф Штейнер. Согласно типологии, у холериков определенная внешность. Они небольшого роста и крепкого телосложения, с прямой спиной, черты резкие, глаза темные. Ходят уверенно и быстро; волосы, как правило, рыжие или темные.

Йеппе откашлялся. Она замахала руками, давая понять, что не договорила.

– Возможно, это глупости, но когда-то мы за глаза звали Петера Деманта холериком, потому что внешность у него именно такая и характер сложный.

Йеппе смотрел на нее, но не отвечал.

Она с улыбкой покачала головой.

– Ладно, наверно, неопровержимым доказательством это все не назовешь, но вдруг вам эта информация для чего-то пригодится?

Моника Кирксков улыбалась, а Йеппе в тот момент было неясно, для чего ему все это может пригодиться. Он протянул ей руку.

– В любом случае огромное спасибо вам за то, что пришли.

Она медленно встала, взяла плащ и оделась, не переставая загадочно улыбаться. Лишь застегнув плащ, она взяла его руку – рукопожатие слегка затянулось, – после чего они пошли к лифту.

– Спасибо, что пришли, было… интересно.

Они долго стояли, глядя друг другу в глаза, затем двери лифта открылись, и она вошла в кабину. Последнее, что он увидел, перед тем как двери закрылись, – ее улыбка.